— Кого заботило то, что я знаю? — спросила девушка. — Мать? Моего жениха? Нисколько. Может быть, мне нужно было обо всем доложить пастору Йоуну? «Какое дело Иисусу до того, как спариваются млекопитающие?» — говорил судья. Они ведь никак не могли доказать, что я не спала. Но теперь это время миновало. Приснилось мне или не приснилось — одно мне ясно: через два дня меня здесь не будет.
Он обнял теплую, промокшую девушку и прижал ее к своей широкой груди.
— Назови меня еще раз своей маленькой девочкой, прежде чем я уйду. И я пойду.
— Моя маленькая девочка, — сказал Бьёрн из Лейрура, целуя ее и обдавая запахом коньяка и табака. — Завтра утром я пойду к судье и усыновлю мальчика. Как-то летом я ехал через выгон в Готане и увидел маленького карапуза, который барахтался среди кочек. Он похож на блаженной памяти моего прадеда. Тот был выдающийся человек и скальд. Я обещаю тебе: мальчик будет судьей и я сделаю из него великого поэта; ни одного дня ты не будешь больше работать на болоте. Отныне я не оставлю тебя в руках у прихода, не говоря уже о мормонах. Я сейчас схожу наверх, разбужу парней и прикажу им поймать лошадей. Мы с тобой уедем отсюда.
— Куда? — спросила девушка.
— Куда угодно. С меня довольно… Я развяжусь со всем этим: с болотистыми хуторами, с разбитыми кораблями, коньяком, красным деревом, лошадьми; с планами постройки судна совместно с богачами из столицы, и с ревматизмом, и с морским чудовищем на островах Вестманнаэйяр. Мы сегодня же ночью отправимся на юг, сядем на пароход — ты, я и мальчик — и очутимся в волшебной стране раньше мормонов. А сейчас я поднимусь на чердак и возьму свои сапоги.
Он выпустил ее из объятий, где она сжалась, почти погребенная под его бородой. Девушка стоит посреди компаты. Ее башмаки полны воды, и вокруг ее ног лужи. До этого она видела все как бы в тумане. Только сейчас она заметила обтянутые кожей стулья красного дерева — прибыль его от кораблекрушений и распродаж. Стоит только вдохнуть воздух в этой комнате, как в нос ударяет сильный запах коньяка и табака. На кресле неподвижно сидит кот.
Время от времени восточный ветер швыряет дождевые капли об стекло. Девушка продолжает стоять посреди комнаты, как пригвожденная к полу, — лужи увеличиваются. Кот спит. Мужчина, державший девушку в объятиях, заставляет себя ждать. Куда же запропастились его сапоги? Или трудно разбудить только что уснувших парней? Может быть, этот кот мертв? — подумала девушка. А может, все это сон, и эти лужи на полу тоже? Она подошла к спящему коту и погладила его. Кот потянулся, полуоткрыл глаза, приподнял голову, зевнул и опять уснул. Быть может, он тоже подумал, что эта незнакомая девушка ему приснилась? А может быть, так оно и было?
Наконец в ночной тишине послышались шаги на лестнице. Кто-то осторожно, чтобы не заскрипели петли, отворил дверь в комнату. Вошла старуха, согнутая, почти горбатая, с заспанным лицом; жидкие седые волосы заплетены в косички толщиной в шнурок; она была в ночной сорочке с большим воротом, откуда виднелись высохшие груди, повисшие, как пустые кожаные сумки. Спускаясь к гостье, она натянула на себя черную юбку. Тряся головой, старуха рассматривала девушку, затем протянула ей руку и спросила:
— Что привело тебя сюда, моя милая?
— Ничего особенного. Мне нужно было поговорить с Бьёрном, спросить его об одном деле.
— Скажи, ты не из хутора Лид? — спросила старуха.
— Да, я из Лида в Стейнлиде.
— Бедняжка, — промолвила старуха. — Значит, это ты потеряла отца?
— Да, — ответила девушка, — он у мормонов.
— Боже милостивый! Похоронить своих близких и то меньшее несчастье по сравнению с этим.
— Они по крайней мере не навещают нас после смерти.
— Позднее ты выбрала время для визитов, моя милая, — сказала старуха. — Зачем без нужды будить и беспокоить моего бедного Бьёрна? Разве ты не видишь, что он стар и почти слеп, ему нужно спать по ночам.
— Я никогда не считала Бьёрна таким уж старым, — сказала девушка. — Некоторые говорят даже, что у меня ребенок от него.
— Чего только люди не наговорят на моего бедного Бьёрна. Это с тебя течет, милая?
— Я перебиралась вброд. Я батрачу на том берегу реки…
— Хорошо, что молодежь не чурается работы. Только что это за мода повелась болтаться по ночам. Стыд и срам… Иди-ка ты отсюда, несчастная. К утру как раз и поспеешь домой. Я дам тебе плащ взаймы. Может, хочешь кусок сахару? К сожалению, огонь в очаге погас, и кофейник холодный…
Глава двадцать пятая. Происшествие в пути
Когда Бьёрн из Лейрура, посетив судью, стал жаловаться, что некий иностранный агент, мормон, носится по стране с быстротой пожара на болоте и подбивает порядочных людей покинуть родину, угрожая тем самым обезлюдить Исландию, судья спросил: каких это порядочных людей он имеет в виду? Иждивенцев прихода или героев древних саг?
— Ты, наверное, помнишь девушку из Лида, которая обзавелась незаконнорожденным сыном? Думаешь, мормоны не пронюхали об этом? Я теперь подумываю над тем, чтобы усыновить мальчишку по закону.
— Нет, дьявол меня побери, ты не усыновишь мальчишку, от которого отрекся. Из-за этой истории я стал посмешищем в глазах всей округи, — отрезал судья.
— Ложь! Я никогда не отказывался от мальчика, — сказал Бьёрн из Лейрура. — Не виноват же я в том, что мать его утверждала, будто он родился без отца.
— На меня показывают пальцами, как на дурака, потому что я не отправил вас всех за решетку, где самое для вас подходящее место.
— А нельзя ли рассмотреть дело заново? Словно бы ничего и не было? Я требую, чтобы жителей Лида никуда не отпускали, пока не будет произведено расследование.
— А ты представляешь, во что обходится приходу их содержание? — осведомился судья. — Я знаю, многие приходские советы благодарят бога, если им представляется возможность хоть на собственные деньги отправить в Америку своих иждивенцев.
— Тогда я приму меры по своему усмотрению, — заявил Бьёрн из Лейрура.
— Делай что хочешь, — сказал судья, — только, пожалуйста, меня уж не вмешивай. Постарайся не попасть за решетку. А теперь давай-ка поболтаем о чем-либо другом… Хочешь коньяку?
— А какой у тебя?
— «Наполеон». Ну, уж если ради чего-нибудь и стоит тратить слова, так это ради той новости, которую я тебе сообщу: нам предлагают в Англии траулер — это большое судно, друг мой. Оно работает на пару. За один сезон с его помощью можно взять рыбы больше, чем это могут сделать пятьдесят рыболовецких поселков. На таком судне не придется лежать в каюте в ожидании хорошей погоды и коротать время за чтением книг о древних героях. Через несколько лет моторки и шхуны будут вызывать у всех только усмешку, а о существовании весельной лодки и вовсе забудут. Одно решительное усилие с нашей стороны, и мы учредим собственную фирму. Если такие кредитоспособные дельцы, как ты, предоставят в залог землю да еще выложат наличные, то один иностранец готов выхлопотать нам ссуду в банке. Через год мы начнем выгребать золото из моря.
Бьёрн из Лейрура стал жаловаться, что он плохо себя чувствует, что состарился и по ночам его мучают кошмары. Он сказал:
— Дела мои совсем плохи. К тому же я не смыслю в большом бизнесе. Что я умею, так это получать блестящие гинеи, которые отсчитывает мне шотландец за лошадей и скот. Ты ведь знаешь, — продолжал он, — я всегда мечтал возродить золото в Исландии. Самые счастливые минуты в моей жизни я переживал, когда вручал крестьянам настоящие золотые монеты. Смотрел, как от удивления они открывают глаза. Лишь немногие из тех, с кем мне приходилось иметь дело, представляли себе и знали, что такое деньги. Некоторые говорили, что не верят в существование золота и считают, что о нем только поется в римурах. Другие же заявляли, что все теперешнее золото фальшивое. «Настоящее золото, когда-то существовавшее в мире, было потоплено в реке Рейн во времена Эдды», — сказал мне один крестьянин. Вот с такими людьми я могу иметь дело. Куда мне до больших столичных дельцов, не говоря уже о директорах иностранных банков?!