– Мы обе находимся возле папы, – заметила Лили. – Лишь это и имеет для него значение.
Ингрид подалась вперед, как будто собиралась сказать что-то еще, но потом ее губы плотно сжались, она улыбнулась и вздохнула.
– Очень хорошо, Лили, пусть будет по-твоему. Мне хотелось как-то изменить наши отношения, потому что скоро он покинет нас.
Лили быстро поднялась, положила на тарелку еще манго и ананасов, хотя она уже и наелась, чтобы скрыть неожиданно охватившее ее чувство горести и не разрыдаться.
– Встанет ли сегодня папа? – спросила она через некоторое время, успокоившись, ровным голосом.
– Он хотел бы, – Ингрид тоже было непросто выглядеть невозмутимой. Ей лучше было бы не откровенничать несколько минут назад. – Впрочем, я не уверена, хватит ли у него сил – пока что, во всяком случае, он довольно слаб. Иногда, в течение дня, ему бывает получше, и он как бы восстанавливает свои силы.
– Он не спит?
– Конечно не спит. – Ингрид не сказала, что он скорее всего вовсе не смыкал глаз в эту ночь.
– Тогда я пойду повидаюсь с ним. – Лили отодвинула в сторону тарелку, на которой в этот раз ничего не тронула, и вышла из гостиной.
Отто полулежал в подушках. Бейзил приподнял сетку от москитов и привязал ее сбоку, так что Лили смогла хорошо его разглядеть, когда вошла в комнату. Отто с усилием улыбнулся, приветствуя дочь.
Лили подошла к кровати, нагнулась, чтобы поцеловать его.
– Как ты себя чувствуешь сегодня?
– Думаю, не хуже, чем обычно. Лучше уже не будет.
– Не говори так! Запрещаю тебе говорить так!
– Милая дочка, надо смотреть правде в лицо! – Он поднял руку, как бы запрещая ей возражать. – Ах, Лили, Лили, мне хотелось избавить тебя от всего этого. Тебе не стоило приезжать.
– Я приехала, потому что так захотела. Я рядом с тобой, как и должно быть. – Она сжала его руку. – И больше нечего говорить об этом.
Он вздохнул.
– Пожалуй, так. Теперь я старик, который не в состоянии спорить даже с собственной дочкой. Но поскольку ты уж пришла сюда, можно будет переговорить о других, более важных вещах. О вещах, которые я больше не могу скрывать от тебя при сложившихся обстоятельствах.
Его лицо приняло очень серьезное выражение – это можно было увидеть, даже несмотря на мучительную боль, которая исказила его когда-то красивые черты. Лили охватило недоброе предчувствие. Что-то похожее он сказал и вчера вечером, и вот теперь снова, как будто это не выходит у него из головы.
– О каких вещах, папа? О чем это ты?
– О себе, о Фернандо и о Джорге. О самом острове Мандрепора.
– Мандрепора?
– Да. – Его пальцы сжали ее руку. – Лили, я хотел бы, чтоб ты сейчас же уехала отсюда, возвратилась в Нью-Йорк, но Ты, наверное, не послушаешь меня. Вот поэтому я вынужден рассказывать тебе об этом. Уезжай отсюда немедленно после моей смерти. И никогда больше не возвращайся сюда.
Она непонимающе уставилась на него.
– Почему? Это же мой дом?
– Нет, милая, это был твой дом… когда все здесь находилось под моим контролем. Но сейчас власть перешла к Джорге. Когда не станет меня – и Фернандо тоже, – Джорге превратится в полновластного хозяина. Не хочу, чтобы ты запятнала себя или оказалась в опасности.
– Папа, ты слышал, как вчера вечером я осадила Джорге и сказала ему, чтоб оставил меня в покое. Поверь, я действительно так думаю.
– Боюсь, моя дорогая, что все это не так просто. Как заметил сам Джорге, после моей смерти бизнес тут будет реорганизован. Он попытается втянуть и тебя, а этого как раз мне бы и не хотелось.
Ее лобик озадаченно нахмурился. Отто разворчался из-за болезни или, может быть, из-за обезболивающих лекарств? Она решила внести в разговор юмористическую нотку.
– Я абсолютно не умею управлять гостиницей, совершенно ничего не знаю об экспорте бананов и цветных тканей. А Джорге это известно.
Отто издал какой-то шипящий звук, нечто среднее между вздохом и невеселым смехом, его пальцы еще крепче сжали ее руку.
– Ты не понимаешь, Лили. Наш бизнес состоит не в этом.
Так… он говорит что-то бессвязное. Сердце Лили сжалось.
– Нет, папа, бизнес заключается именно в этом, – мягко возразила она. – В этом, а также в твоих редких марках. Ты занимаешься всеми этими вещами уже больше двадцати лет. Ты просто забыл об этом, вот и все.
– Ничего подобного! – В его усталом голосе послышался металл. Лили пристально взглянула на него. Глаза горели на его изможденном лице. Нет, он не выглядел как человек, который заговаривается. Лили опять охватили дурные предчувствия.
– О чем ты говоришь, папа?
– Цветная одежда, бананы, марки – все это для отвода глаз, Лили, прикрытие для настоящего бизнеса. Все, что ты видишь на острове Мандрепора – сплошной обман, милая. Все это затеял я, вместе с дедушкой Висенте и дядей Фернандо, совершенно с другой целью.
У нее голова пошла кругом.
– Не понимаю. Другой целью? Какой другой целью?
– Перевозки кокаина. – Он произнес это очень тихо, одним придыханием, так что сначала она не поняла его слов. Тогда он повторил более громко, смотря ей прямо в глаза и желая убедиться, что она его правильно понимает. – Кокаин, Лили. Вот в чем заключается настоящий бизнес на Мандрепоре.
Она молча взирала на него, открыв рот, в глазах застыло удивление.
– Кокаин. Ты хочешь сказать… наркотики?
– Конечно. Мандрепора – перевалочный пункт для картеля «Кордоба-Санчес». Остров удобно расположен и по отношению к Южной Америке, где выращивают листья коки, и по отношению к рынкам сбыта в Майами. – На его губах мелькнула улыбка. – Боюсь, милая, что гостиница и местный экспорт не смогли бы обеспечить нам стиль жизни, к которому мы привыкли. Это дает огромное количество денег, ты даже не можешь представить себе – сколько, и чем ближе ты подходишь к рынкам сбыта, тем большие получаешь барыши. Мы поняли это много лет назад, гораздо раньше других князей наркомафии. Наша деятельность в те годы была гораздо более совершенная, чем у других, – пока они экспортировали полуфабрикаты, гидрохлорин и даже кокаиновое сырье, мы занимались уже изготовлением товарной продукции – и загребали выручку, которая у других ускользала между пальцев. Для этой цели выбрали остров Мандрепора. Товар прибывает сюда в килограммовых пакетах. Кокаин-сырец мы размельчаем, смешивая его с молочным сахаром-лактозой, удваивая вес партии, и потом отправляем в Майами. Там, в торговой компании Джорге, товар проходит новое измельчение, смешение и утяжеление и передается розничным торговцам.