Ради Бога, не строй из себя дурачка! – бранил он себя, по мере того как его беспокойство усиливалось. Эта девушка выросла на островах и плавает по этому морю с детских лет! Она, наверное, знает каждую бухточку, каждый заливчик, каждый проток. Она, наверное, просто заплыла за мыс, к другому пляжу, и сидит теперь там одна. Но охватившая его тревога оказалась слишком сильной, чтобы внять ленивому голосу благоразумия. Ги поднялся на ноги, прикрыл глаза ладонью и стал обшаривать взглядом море. Ее нет, просто нигде нет…
Потом он что-то заметил очень далеко, совсем вдали. Сначала он подумал, что это морская водоплавающая птица покачивается на волнах, затем решил, что это какой-нибудь обломок с проходящего корабля. И наконец по какой-то непонятной причине он проникся убеждением, что там Лили.
У Ги просто оборвалось сердце, в расслабленных венах он почувствовал прилив энергии. Лили – если это действительно была она—не двигалась, коль не считать мягкого покачивания воды в океане. С такого расстояния представлялось, что она совершенно неподвижна, совершенно… безжизненна. Ги колебался всего лишь мгновение, все еще не веря своим глазам и чутью, потом скинул с ног башмаки, стянул шорты, оставшись в одних плавках, и ринулся к морю. Он нырнул в набегавшие волны и начал сильно загребать руками, все еще не понимая, что же она там делает, теперь думая не о себе, не о разумности своих собственных поступков, а только об одном – как поскорее добраться до нее. Один раз Ги остановился, его руки стало сводить от чрезмерного напряжения, просто распластался на воде, уточнил ее расположение, которое, как ему казалось, совсем не приближалось, с беспокойством оглянулся на берег, который стал для него уже таким же далеким, как и Лили. Потом опять поплыл мощными взмахами кроля по спокойной теплой воде. С большим трудом и очень медленно он приближался к ней.
Это была действительно Лили. Он теперь различал яркий розовый цвет ее купальника, который был очень заметен на синей воде. Он крикнул, она не отозвалась, хлебнул воды и закашлялся. Потом подплыл к ней еще ближе, она по-прежнему не шевелилась. Ги со страхом подумал, что, может, она не жива, просто лежит на воде лицом вверх на солнцепеке, а волосы плещутся в воде, извиваясь как у русалки.
– Лили!
Никакого ответа. Он схватил ее за руку, почти безжизненную и хрупкую.
– Лили!
Она повернула голову, посмотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами.
– Оставьте меня! – Она чуть ли не всхлипнула.
Лили потеряла равновесие, волна плеснула ей в лицо, залила рот и нос. Она закашлялась, хватанула ртом воздух, стала вырывать свою кисть из его руки, отчего они оба на мгновение ушли под воду. Ги отпустил ее, и она поплыла от него прочь, еще дальше от берега, но у нее перехватило дыхание от воды, набравшейся ей в легкие, и она стала шумно барахтаться в воде.
Ги понял, что должен действовать мгновенно. Он не знал, какую она затеяла игру, но понимал, что сейчас не время задавать вопросы. Водятся ли акулы в этих водах? Ги не собирался оставаться в воде, чтобы выяснить это, да и вообще они находились на опасном расстоянии – слишком далеко от берега. Если он не предпримет что-то решительно и быстро, то Лили может утонуть, а вместе с ней, возможно, и он.
Давно в юности Ги получил бронзовую медаль за спасение утопающих. Медаль эта давно утратила свое значение: с тех пор он больше не работал спасателем, не практиковался. Теперь, в отчаянном волнении, он молниеносно припомнил приемы техники спасателей, которые запомнились автоматически. Даже не задумываясь над тем, что же надо сделать, он оплыл вокруг Лили, нырнул под нее и схватил ее таким образом, чтобы ее уставшие руки не могли достать до него и судорожно вцепиться в шею. Затем сильными толчками поплыл к пляжу, держа ее за собой на буксире.
Ги пришлось долго плыть, пока он добирался до нее, но возвращение было значительно более длительным. Бросая взгляды через плечо на берег, он видел, что почти совсем не продвигается. Но Лили теперь хотя бы перестала сопротивляться. Она лежала спиной на воде так же смирно, как прежде, когда он ее разглядел в море. Он поддерживал девушку за подбородок, а ее ноги просто скользили по воде.
Наконец, когда уже казалось, что ему не доплыть, они оказались на мелком месте. Ги встал на ноги, упал, снова встал и пошел через волнующуюся рябь, продолжая везти Лили по воде, и потом, измученный, без сил свалился на песок. Она лежала рядом, все еще не делая никаких попыток пошевелиться. Ги снова поднялся, волнуясь, не слишком ли она наглоталась воды и не нужно ли сделать искусственное дыхание. Но когда он наклонился над ней, она отвернулась, припав щекой к песку, и он понял, что капли воды, стекавшие с ее лица, были уже не морской водой, а слезами.
– Как вы? – живо спросил он.
– Почему вы не оставили меня там? – прошептала она очень тихим голосом, ему пришлось даже нагнуться, чтобы разобрать смысл слов. – Почему вы не оставили меня в покое?
– О чем вы говорите? – взорвался он, вдруг разозлившись. – Вы отплыли на несколько миль. Вас течением уносило в море. Что, черт возьми, с вами происходит?
– Я хотела остаться там, – лепетала она тем же тихим голосом, почти в забытьи. – Там было так прекрасно!
– Но это было ужасно опасно!
– Вы должны были оставить меня там. – И слезы обильнее покатились из ее глаз.
Ее волосы, тяжелые от морской воды, лежали рядом как кипа морских водорослей, щеки и нос сильно обгорели от солнца. Линия шеи и плеч выглядела очень хрупкой, по-девичьи уязвимой, и неожиданно его гнев прошел. Конечно, он был озадачен, почти что раздосадован ее странной мечтательной покорностью, но зла на нее не было, и какие-то острые ощущения, чуть ли не желание тут же, на песке овладеть ею, вдыхали новую энергию в его уставшее тело.
– Если б я не помог вам, вы могли бы утонуть, – произнес он грубовато. – Вы этого хотели?
Некоторое время она не отвечала. Он чуть ли не физически ощущал, что она обдумывает ответ. Потом она сказала: