– Тогда все в порядке. Извинение принимается. У вас возникли какие-то проблемы с отцом, верно?
– Не совсем. Думаю, что я опять ударилась в крайности. Не могли бы мы… не считаете ли вы, что можно забыть про это и просто… ну, продолжить с того места, где мы остановились?
Он видел, чего стоило ей предложить это, и душа его начала таять. Но он все-таки не понимал, почему она повела себя, казалось бы, так неразумно. Она была расстроена неизлечимой болезнью отца. Это очевидно. Но при всем при том явно не было необходимости так психовать. И тот факт, что она сама пришла извиниться за то, что так резко отшила его, ничего не менял в его решении покинуть Мандрепору. Основные проблемы оставались. Это просто значило, что он сообщит ей о своем отъезде лично, вместо того чтобы она выясняла это через других.
– Не уверен, что это возможно, – ответил он. – Может быть, я здесь больше не останусь.
Она как-то поникла.
– Что вы хотите сказать?
– Возможно, я возвращусь в Англию.
– Когда? Почему?
– Не знаю точно когда – я пока что еще не сказал Мануэлю, что хочу прервать контракт. Что касается «почему» – я приехал сюда с конкретной целью – с целью что-то сделать. Теперь это дело сделано, и у меня нет оснований оставаться здесь дольше.
Румянец сошел с ее щек, затем она опять зарделась, но теперь не от замешательства, но от потрясения, что Джорге не только оказался прав в своих подозрениях, но более того, он сам так легко сознается в этом.
– Значит, это правда, – бесчувственно произнесла она. – Вы действительно приехали сюда, чтобы выслеживать моего отца.
Теперь наступила очередь Ги оказаться потрясенным. Откуда она узнала, что он тут делает?
– Я никого не выслеживал, – возразил он спокойным голосом. – Мне надо было выявить некоторые факты, вот и все.
– И чтобы установить их, вы использовали меня! – Глаза Лили сверкали гневом и подступающими слезами. – Как вам не стыдно?
– Лили, я не… – Но ему в голову пришла мысль. Если Лили все знает об отце и о сокровищах, то тогда, в общем-то, ему нет необходимости бросать все это! Возможно, во всей этой заварухе еще можно что-то спасти?
– Лили, уверяю вас, я вас никак не использовал, – заверил он ее.
– Я доверилась вам, Ги. Я действительно поверила вам. – Ее глаза заблестели. – Как вы могли сделать такое?
– У меня были причины, и я хотел бы получить возможность объясниться. Разрешите мне пока что поставить на этом точку. Потом мы пойдем куда-нибудь, выпьем по бокалу вина и поговорим обо всем этом.
– Разве нам есть о чем разговаривать?
– Думаю, что есть, – заявил он твердо, протягивая руку к ящику с документами. – Мне надо только заполнить журнал технических данных.
Рука его уже дотронулась было до ящика с документами, глаза были прикованы к Лили, когда они услышали, как на большой скорости приближается автомобиль. Вздрогнув, Ги выпрямился. – Что за черт…
Машина резко затормозила, заскрежетали тормоза. Потом дверь конторы распахнулась, и Ги воочию увидел человека, разыскивая которого, проехал полсвета, но которого теперь уже и не надеялся увидеть лично.
Сухопарый, бледный, приметный шрам на его вспотевшей щеке, он стоял теперь рядом и, хотя он уцепился за дверной косяк, оперся на него, Ги показалось, что он сохранял еще что-то от своего былого величия.
Отто фон Райнгард. Чудовище, который терроризировал его родину и который похитил его наследство. Отто фон Райнгард, отец Лили.
Отчаяние дало ему силы резко распахнуть дверь, в лихорадочном мозгу Отто отложились две вещи.
Первое – ящик с документами, – в котором, как он знал, находится взрывное письмо Джорге, не более как в двух футах от его бесценной Лили, – собрались уже открыть.
Второе – мужчина, чья рука уже лежала на ящике с документами, облик которого потряс Отто даже больше, чем вид самого ящика.
В какой-то миг, вместивший вечность, ему показалось, что прошедших лет вовсе и не было. Он опять во Франции, повторилась сцена его мысленного возвращения в прошлое, которая мелькала перед ним в эти последние дни, только на этот раз он смотрел в лицо мужчины, которого приказал казнить.
Шарль де Савиньи.
Возглас застрял в его горле, и в это мгновение ему пришла дикая мысль о том, что сам он уже умер, и на другом свете тень этого человека пришла приветствовать его. Потом, также мгновенно иллюзия рассеялась, в голове все опять прояснилось. Это была не тень. Не призрак. Это был пилот, с которым Лили пришла повидаться. Но не какой-то пилот, а Ги. Ги де Савиньи. Мальчик из замка. Сын Шарля.
Осознание этого пришло к нему как вспышка, истина осветилась в его лихорадочном мозгу, как какой-нибудь вид пейзажа, освещенный молнией.
Ги де Савиньи. Узнал ли бы Отто это имя, если бы услышал его? Он не знал этого, да теперь это и не имело значения. Этого человека Джорге обвинил в том, что он агент АБН. Причины его приезда сюда совершенно не связаны с торговлей наркотиками. Он искал Отто фон Райнгарда. И он нашел его.
Отто опять резко вдохнул. От шока он мгновенно застыл на месте. Потом к нему подошла Лили, ее лицо – сплошное недоумение. Другая вещь, засевшая в его сознании и связанная с бомбой в ящике с документами, снова привела его в чувство. Рука пилота уже лежала на ящике, малейшее движение – и все будет разнесено в клочья.
– Лили, отойди! – приказал Отто.
Собрав остатки сил, он схватил со стола ящик, прежде чем пораженный пилот сумел ему помешать.
Спотыкаясь, он выскочил в темноту ночи, держа перед собой ящик как священное жертвоприношение, заставляя свои ослабевшие ноги пуститься в бег. Он бросил ящик на заднее сиденье машины, залез в нее, включил скорость. Машина рванула вперед, капли пота стекали со лба Отто.
Он сделал это. Он спас Лили.
Но он не может утаить правду о себе. Ги де Савиньи, конечно, расскажет ей. Пустота и отчаяние охватили Отто, когда он вспомнил о холодке, который появился между ними, когда ему пришлось рассказать Лили правду о ее матери. Это ничто в сравнении с ее реакцией, когда она узнает правду о нем, особенно если об этом поведает человек, в которого она явно влюбилась, сын другого человека, которого он обрек на смерть.