Возбуждение в его голосе встревожило Лили. Оно не осталось незамеченным и Ингрид.
– Отто, не сейчас, – вмешалась она. – Лили надо с дороги принять ванну, переодеться во что-то легкое, а тебе надо отдохнуть.
– Ради всех святых! Я только и делаю, что отдыхаю! Но мне это совсем не помогает.
– Сегодня ты уже перенапрягся, – твердо заявила Ингрид, не сдаваясь. – Ты волновался из-за Лили – не отрицай, потому что я знаю. Ну вот, она здесь, жива и здорова. Не случилось ни авиакатастрофы, ни угона самолета, ни задержек, ни встречи с Джорге. Ты можешь выпить еще стаканчик и расслабиться. Для откровенных разговоров по душам завтра будет сколько угодно времени.
– Папа, Ингрид права.
Лили поцеловала его руки и выпустила их, поднимаясь.
– Я приехала сюда, по крайней мере, на две недели, а будет необходимо – задержусь и еще. Видишь, времени у нас – хоть отбавляй.
Произнося эти слова, она уже знала, что это неправда. Их время может оказаться чрезвычайно ограниченным. Но один день вряд ли что-нибудь изменит.
– Увижу тебя за ужином… или раньше, если я управлюсь, а ты не будешь отдыхать. Ужин по-прежнему в восемь?
– Конечно. Здесь ничего не меняется. – Он имел в виду – и Лили это поняла – не только время приемов пищи.
Она улыбнулась ему, скрыв переполнившие ее эмоции за маской невозмутимости.
– Береги себя. И никаких безумств – когда меня нет поблизости!
Отто устало улыбнулся ее шутке. Малейшее движение стоило ему теперь больших усилий.
– Даю тебе слово, любимая.
Когда Гарсиа удалился на свой катер, стоявший на якоре у причала, Джорге по взлетной полосе направился к домику, где размещалась контора «Эр перпетуа». Он надеялся, что новый пилот все еще там, но летчик уже ушел. В конторе, однако, находился Мануэль, листал бумаги. Он, ухмыляясь, взглянул на вошедшего Джорге.
– Все идет гладко? – с ходу спросил Джорге.
– Ать-два, никаких проблем.
– Хорошо. – Джорге взял в руки бланк, посмотрел на него, положил обратно. – Вижу, пассажира встретил новый пилот.
– Так точно. – Ухмылка Мануэля стала шире. Он знал, что за пассажир прилетел и что это означало для Джорге, но ничего не сказал. Его не касалось, чего Джорге добивался от дочери старика, как и от прочих женщин, хотя его иногда забавляла эта слабость Джорге; он восхищался – и завидовал – многим его победам. Джорге все еще умел подойти к дамам, а следовать его примеру Мануэль не надеялся, хотя был на десять лет его моложе. У Джорге были повадки охотника на крупную дичь, который бьет наповал, и у бедняг было не больше шансов устоять, чем у хромого льва, попавшего на мушку крупнокалиберного ружья. Ну, что же, успехов ему!
– Как новый пилот? – спросил Джорге. – Задавал ли еще какие вопросы?
– Нет, но сегодня я его и не видел. Он летал за дочерью старика, а я…
– Да, – прервал его Джорге. – Знаю, чем ты занимался. Приглядывай за ним, Мануэль. Сразу же сообщи мне, если появится что-то важное.
– Угу, будет сделано.
– Я пошел. И так потратил уйму времени с этим ослом Гарсиа. Иду домой.
Но домой он не пошел, вернее, пошел, но не намеревался надолго оставаться там. Он собирался посетить виллу и возобновить свои связи с Лили. И оба, он и Мануэль, мимо которого ничто не проходило, знали об этом.
– Отто, неужели ты хочешь рассказать ей все о семье Санчес, даже и о своих деловых связях с этой семьей? – спросила Ингрид.
Лили была наверху, а по доносившемуся урчанию в водопроводных трубах можно было догадаться, что она принимает душ или ванну.
Отто перевел уставший взгляд на лицо Ингрид, и она содрогнулась, видя его явное бессилие.
– Да, Ингрид, думаю, я это сделаю. Не хочу, чтобы она что-то обнаружила, когда меня не станет и я не смогу дать ей нужные объяснения. К тому же будет лучше для ее собственной безопасности, если она все узнает сейчас. Лили упрямая, а ты знаешь, что представляет собой Джорге и другие. Они могут сделать все что угодно, если заподозрят опасность. Она должна знать, что они ни перед чем не остановятся…
Ингрид покорно кивнула. Возможно, он прав. И, по крайней мере, это может привести к тому, что Лили уедет и никогда больше не вернется в Мандрепору. Ингрид всем сердцем надеялась, что так оно и будет – и не только в силу причин, которые имел в виду Отто. Каждая встреча с Лили была для нее очень неприятной. Лили – так потрясающе похожая на Магдалену – опять напоминала ей, причиняя острую боль, о непрожитых годах жизни с Отто, которые были украдены у нее.
Обида захлестнула Ингрид при мысли об этом. Она ждала его в Германии в течение всех долгих лет войны, молилась, чтобы он остался невредимым. Пережила разрушение своего дома, гибель его дома от бомбежек, убеждала себя быть отважной. Их дома превратились в кучи щебня и мусора. Пока Отто оставался живым, она могла еще мириться с этим. Каждую ночь, ложась спать, она засовывала под подушку в качестве талисмана кольцо, которым она была помолвлена с ним, страстно мечта о дне, когда война, наконец, закончится, он возвратится, наденет это кольцо ей на руку в кирхе, и она никогда больше не снимет его с пальца – кольцо, которое будет означать, что она стала его женой.
Но все пошло наперекосяк: вместо того чтобы выйти победительницей, Германия оказалась униженной, Отто не вернулся домой триумфатором, а бежал в Южную Америку. Но и тогда она с нетерпением ждала, что он вызовет ее к себе, и не дождалась. Наконец до нее дошли ошеломляющие новости. Отто познакомился с венесуэльской девушкой – дочерью человека, который помогал ему в побеге, и полюбил ее. Известие просто убило Ингрид. Она отказывалась верить, что Отто мог так поступить с ней после всего, что было между ними. В тот день, когда до нее дошла эта новость с его женитьбе, она хотела покончить с собой. Потом на месте горя стало зарождаться исцеляющее чувство гнева, в ней вспыхнула яростная ненависть к женщине, которая отбила у нее любимого человека. Пусть она молода и красива, думала Ингрид, пусть она околдовала его, одинокого, в чужой стране, она все равно не сможет дать ему настоящего счастья. Когда-нибудь она надоест ему, и вот тогда Ингрид не упустит своего.
На деле получилось не совсем так. Когда месяцы стали растягиваться в годы, Ингрид надоело тратить свою жизнь впустую. Она познакомилась с МОЛОДЫМ врачом, и хотя он не мог заменить ей Отто, она все же решилась принять его предложение и выйти за него замуж. Любопытно, что когда она услышала о смерти Магдалены, то не почувствовала ничего, кроме чувства сожаления о зря потерянных годах. Теперь она была вполне счастлива в супружеской жизни, а то, что Отто остался один, – ну и что? Получил по заслугам.