Даже дома он не мог успокоиться. Голову кружило неутоленное желание, внутри кипела ярость. Он довел себя до крайней точки. Чем дольше она сопротивлялась, тем сильнее он жаждал ее. Из-за Бет он перестал встречаться с другими женщинами. Не хотелось сознаваться, но ему была нужна только одна-единственная. Та, которая отталкивала его, хотя сама желала того же, что и он.
Алекс потерял аппетит, рычал на всех, словно раненый зверь, пытался заглушить душевную боль работой. Родители понимали, что с ним происходит, но ничем не могли помочь. Единственным утешением для Сэвиджей были участившиеся встречи с Ником. Бет и не думала срывать на них свою злость и соблюдала прежнюю договоренность. Грегори и Маргарет были ей за это очень благодарны.
В один из субботних августовских вечеров Бет позвали к телефону. Она удивленно посмотрела на часы. Время было слишком позднее для любого абонента. Но она подошла и взяла трубку. Срывающимся от волнения голосом Алекс сообщил, что у Ника поднялась температура и ему вызвали врача.
Бет разволновалась до слез и бросила трубку, едва успев сказать, что сразу же выезжает. Она позвонила Эду и, подняв его с постели, попросила отвезти ее к Сэвиджам. Шофер не спрашивал, что стряслось: так хозяйка могла переживать только из-за сына.
Бет впопыхах оделась, пригладила волосы и выскочила из дома. Едва она села, машина рванула с места. Они ехали очень быстро, но взволнованной матери казалось, что машина ползет как черепаха. Она нервничала, уговаривала прибавить скорость. Эд не спорил, но правил не нарушал.
Едва машина остановилась, Бет выскочила из нее и побежала в дом. В холле она налетела на Алекса, который попросил ее не волноваться. «Ник, скорее всего, – говорил он, – простудился, катаясь с ним на яхте. Врач вот-вот будет, он пропишет нужные лекарства, Эд съездит за ними в ночную аптеку, и все будет в порядке».
Он успокаивал ее, обнимая и гладя по спине, как маленькую девочку. Но она рвалась к сыну. Войдя в комнату Ника, Бет устремилась к его постели. Малыш хныкал и жаловался, что ему жарко, рядом с беспомощным видом сидела Маргарет. Увидев Бет, она вздохнула с облегчением и уступила ей место. Та взяла сына на руки и прижала его пылающее тельце к себе. Тихонько раскачиваясь, она стала рассказывать ему сказку. Алекс сел на пол у ног Бет, следя за каждым ее движением и переживая боль ребенка, как свою собственную. А у Ника и в самом деле оказалась сильная простуда. Врач выписал лекарства, велел давать ему почаще теплое питье с витамином С и подержать пока в постели. Он обещал заглянуть через день и ушел, когда у малыша начала снижаться температура.
Отправлять Эда в аптеку не пришлось: Маргарет предусмотрительно закупила огромное количество детских лекарств на все случаи жизни. Бет была ей очень благодарна. Малыш выпил ложку жаропонижающей микстуры и вскоре уснул.
Эда отпустили домой, а Бет осталась у Сэвиджей. Ей приготовили комнату, смежную с детской. Она готова была просидеть рядом с Ником всю ночь, но Маргарет уговорила ее поспать хоть немного. Ее обещали разбудить, чтобы она могла сменить Алекса, который тоже не хотел отходить от сына. Бет послушалась только потому, что у нее наступила реакция на сильный испуг: тело била крупная дрожь, ноги отказывались повиноваться. В таком состоянии – она это понимала – от нее не будет никакой пользы.
Бет разбудили нежные прикосновения губ к лицу. Спросонок она не удивилась, а потянулась к источнику ласки, приоткрыла губы навстречу жадному мужскому языку и ответила на поцелуй со всей силой давно сдерживаемой страсти. В ответ она услышала тихий стон, который и привел ее в чувство.
Но и проснувшись, она не рванулась в сторону от склонившегося над ней Алекса. Бет молча смотрела на его осунувшееся лицо и думала, что ее сопротивление не имеет смысла. Пора перестать себя обманывать. Он ей нужен, ее влечет к нему, и только застарелая обида не дает безоглядно раскрыться навстречу его обжигающей страсти. Оскорбленная женская гордость заставляла отталкивать мужчину, в то время как рассудок напоминал, что именно он подарил Бет прекрасного сына. А тело не рассуждало, оно просто рвалось к Алексу. Может, настало время отпустить ему грехи и начать все заново?
Алекс замер: чутье подсказало, что сейчас решается его судьба. Он молился, чтобы ему хватило выдержки дождаться от нее призывного жеста или слова. Бет должна прийти к нему сама, только тогда это будет навсегда. Ошибок уже совершено более чем достаточно.
Нежные пальцы коснулись его подбородка, пробежались по небритой щеке, разгладили морщинки на лбу. Но синие глаза смотрели испытующе и словно спрашивали, а можно ли тебе доверять? Что, если он вновь причинит боль? Кто сумеет заново собрать и склеить осколки разбитого сердца? На чьем плече она выплачет обиду, у кого найдет сочувствие? Да и способен ли Алекс на настоящую любовь, которая заставляет человека забыть о себе? Ей ведь нужна именно такая любовь – все остальное не для нее…
Алекс понял, что Бет еще не готова сделать шаг ему навстречу. Ничего страшного, он подождет. Постепенно она поймет, что он изменился. Разве можно сравнивать того беззаботного, не задумывающегося о последствиях своих поступков плейбоя с ним нынешним, на плечах которого лежит ответственность за всю империю Сэвиджей и за маленького мальчика, дороже которого для него нет никого на свете.
Какое счастье, что у них с Бет есть ребенок! Ник связал их судьбы навеки. Алекс был готов отдать ему и его матери все, что имел, до последней капли крови.
– Как Ник? – озабоченно спросила Бет. – Ему не хуже?
– Не волнуйся, он спит. Я его переодел, пижамка была такой влажной. – Алекс успокаивающе погладил Бет по руке. – Поспи еще. Когда малыш проснется, он захочет, чтобы ты была рядом. Если не выспишься, придется и за тобой ухаживать. Тогда я заверну тебя в одеяло и возьму на ручки. Буду петь тебе колыбельную, а если понадобится, сменю пижамку, как Нику, и сделаю это с большим удовольствием.
Нарисованная им картина развеселила Бет. Услышав, что сыну лучше, она устроилась поудобнее и попыталась снова заснуть. Дверь в соседнюю комнату была открыта. Она не сомневалась, что услышит, если сын позовет ее.
Бет не стала возражать, когда Алекс, как был одетый, лег рядом с ней. Она повернулась к нему спиной, и скоро он понял, что Бет уснула. Ровное, глубокое дыхание свидетельствовало о том, что Бет стала больше доверять ему. И Алекс поклялся оправдать ее доверие, хотя заранее знал, что это будет ох как непросто.
Рано утром Маргарет, которой плохо спалось, пошла проведать малыша. Проходя мимо комнаты Бет, она увидела прелестную картину: родители Ника лежали в одной постели. Правда, Алекс в одежде целомудренно расположился поверх одеяла. Но в его позе не было ничего целомудренного: он прижимался к Бет всем телом и во сне иногда терся подбородком о ее затылок, а рука, обнимающая женщину, периодически поглаживала ее грудь.
Алекс улыбался во сне. Легко можно было представить, что ему снится. Кажется, дело идет на лад, подумала Маргарет. Им бы пожениться и вместе воспитывать сына, а по ночам спать под одним одеялом. Чутье подсказывало ей, что так оно и будет, но вряд ли скоро. Алексу придется обуздать свои желания и терпеливо, шаг за шагом продвигаться к цели. Зная сына лучше всех, Маргарет была уверена, что тот непременно добьется своего.
Она тихо прошла в комнату Ника. Ему явно стало лучше. Нужно выдержать внука пару дней в постели, как велел врач. Задача будет не из легких. Непоседливым характером Ник слишком напоминал своего отца в детстве. Да и внешне становился все более похожим на Алекса. Мальчик должен носить фамилию отца. Он – настоящий Сэвидж. Бет почти наверняка будет возражать. Что ж, придется ее переубедить.
Два дня провела Бет в доме Сэвиджей. Потребовалось много терпения и изобретательности, чтобы четверо взрослых смогли удержать в кроватке одного малыша. Даже строгое внушение врача не повлияло на поведение маленького пациента.