Согласие крестника на встречу с Бет обнадежило Бейли, но теперь ему предстояло уговорить ее. Джозеф и не подозревал, что это окажется так трудно. Поначалу Бет наотрез отказалась от пустой, по ее мнению, затеи. Она в красках поведала Джозефу о последнем визите Алекса в ее дом. И Бейли от души смеялся, представляя лицо молодого человека, застигнутого врасплох появлением телохранителя. Теперь он понимал, к кому ревновал Алекс.
Отсмеявшись, Джозеф настоятельно советовал ей не осуществлять свою идею насчет выходов в свет вместе с Эдом. Он напомнил, что ей крайне важно блюсти свою репутацию. Нельзя давать даже малейшего повода к тому, чтобы адвокат Сэвиджа мог спекулировать компрометирующими ее фактами на суде.
– Ты же знаешь, я и так редко где-либо бываю. Что же мне теперь и шагу ступить нельзя из дому? – приуныла Бет.
– В таких случаях всегда приходится чем-то жертвовать. Но не горюй, скоро приедет Генри. Он и будет сопровождать тебя всюду.
– У Генри могут быть свои планы. Очень ему интересно общаться с невзрачной вдовой.
– Ты давно смотрелась в зеркало? Да он будет просто счастлив оказать тебе эту любезность. Боюсь только, что он влюбится в тебя до потери сознания, как это уже случилось кое с кем другим. Ты уж сразу предупреди его, что твое сердце занято, – попросил Джозеф и приготовился к взрыву эмоций.
Так оно и произошло. В течение добрых пяти минут Бет возмущенно опровергала его предположение. Но щеки ее при этом рдели таким румянцем, и она так старательно не смотрела в глаза адвокату, что тот окончательно уверился в своем мнении. Добродушно посмеиваясь, он прервал красноречивый монолог.
– Ты даже не спросила, кого я имел в виду. Это лишний раз доказывает, что я сказал правду. Но не будем спорить. Не далее как три дня назад отец Ника изливал мне душу. По его словам, ты его доконала. Я его слушал и думал: свести бы вас с ним и запереть и выпустить только после того, как вы договоритесь между собой. Всем бы стало легче. Ладно, ладно, не буду больше об этом. Так что ему передать? Учти, это может быть последним шансом достичь мира и избежать суда.
Бет не хотелось снова встречаться с Алексом, но Джозеф был прав. В его присутствии Сэвидж не посмеет применять запрещенные приемы убеждения, а мудрые советы адвоката могут придать делу иное направление. Иногда она задумывалась, а почему, собственно, так упирается и отказывается от всего, что предлагает Алекс. Нужно еще раз все хорошенько обдумать, а сейчас она, пожалуй, согласится на встречу. Обрадованный Джозеф откланялся.
Тем же вечером Фелисити позвонила Бет и взволнованным голосом сообщила, что Генри с минуты на минуту будет дома. Сын звонил из аэропорта, сказал, что страшно соскучился по цивилизации и предлагал родителям поужинать где-нибудь в ресторане. Но у тех были другие планы на вечер. Фелисити позаботилась о вкусном домашнем ужине и пригласила Бет приехать к ним. Та засомневалась – наверняка Генри захочет посидеть только с родителями. Фелисити весело рассмеялась в ответ.
– Дорогая, я лучше знаю моего сына. Вот увидишь, познакомившись с тобой, он захочет спровадить нас с отцом куда подальше, лишь бы остаться наедине с такой красивой женщиной, как ты.
– Джозеф предупреждал меня об этом. Придется сразу осадить его. Хорошо, я приеду. Только приведу себя в порядок, – согласилась Бет.
Ей хотелось произвести на незнакомого ей молодого человека хорошее впечатление. Бет сомневалась, так ли уж она неотразима, но кое-какая привлекательность в ней все же была. Надо сделать так, чтобы Генри не счел этот вечер напрасной тратой времени.
Одеваться к ужину было еще рано, поэтому Бет позволила себе понежиться в ванне. Лежа в теплой воде и вдыхая аромат гардений, поднимающийся от шапок пены, она старалась навести порядок в разбредающихся мыслях. Но те ускользали, и на смену им приходили воспоминания о неистовых поцелуях Алекса, о ее реакции на них. Ужасно, никогда она не сможет противостоять ему! Как несправедливо, что природа столь щедро одарила его сексуальной притягательностью. И все это направлено против нее одной.
Бет даже прослезилась от жалости к себе. Но не пора ли признаться, что она хочет подвергнуться той опасности, которая будоражит кровь и заставляет глаза блестеть ярче, будит жажду любви и кружит голову. Может, я и в самом деле сошла с ума, печально вздохнула Бет, только не хочу этого видеть, а окружающие меня люди стесняются сказать мне об этом? Все, кроме Джозефа. Он один разгадал тайну моего сердца и прямо заявил о своем открытии. Я люблю этого смазливого негодяя, этого коварного изменника, этого… этого… Как бы еще его обозвать?
Бет лихорадочно подыскивала очередное ругательство. Но на ум приходило «удачливый бизнесмен», «заботливый сын», «любящий отец»… «изумительный любовник»… Осторожно, дорогая, так недолго и до капитуляции! Ну, этого Алекс от нее не дождется!
Чем сильнее он станет давить на нее, тем яростнее она будет сопротивляться и ему, и своим чувствам. В этом ей поможет оскорбленная женская гордость, крайне неприятные воспоминания пятилетней давности, а также его намерение отобрать сына. Отныне, как только повлечет к нему, Бет вызовет из памяти отчаяние и горе, овладевшие ею в тот момент, когда она узнала о беременности, или возьмет в руки копию его искового заявления.
Молодая женщина потянулась и выставила из воды стройную загорелую ногу. За последние годы ее фигура изменилась к лучшему. Формы приобрели нужную округлость, стали женственнее и изящнее. Когда она вспоминала, какой была до замужества, в голову приходило сравнение с воробышком. Невзрачная, скромно одетая, худая и нескладная. Разве могла она надолго заинтересовать такого мужчину, как Алекс Сэвидж? Их расставание было предопределено. Слишком многое их разделяло.
Это теперь она хорошо обеспеченная, привлекательная женщина. Поэтому он и смотрит на нее другими глазами. Бет вспомнила, что Алекс не узнал ее через пять лет после их непродолжительного «знакомства». Тогда, на дне рождения Джозефа, она радовалась этому. А сейчас ей стало обидно – вот, значит, до какой степени ничтожной и ненужной была она для него. Проведя с Бет ночь, он впоследствии и не вспомнил о ней, не попытался разыскать, не обеспокоился последствиями их общей безрассудности. Грустно думать об этом… да и некогда. Замечталась, расслабилась, а про ужин забыла.
Легкими шагами Бет прошла в спальню, сбросила с себя влажный халат и открыла шкаф с одеждой. Закусив губу, она уже думала о предстоящем знакомстве с сыном своих друзей. Ей хотелось выглядеть достаточно скромно, но элегантно. Она выбрала легкое шелковое платье бледно-голубого цвета, которое шло ей необыкновенно. Оно облегало грудь, подчеркивало талию и обрисовывало бедра, заканчиваясь чуть выше колен. Вырез на груди был неглубоким. Отсутствие рукавов позволяло любоваться загорелыми руками, запястья которых Бет украсила тонкими золотыми браслетами. На шее сияло неизменное ожерелье.
Она чуть подкрасила густые длинные ресницы. Глаза, и без того похожие на глубокие озера, теперь казались еще синее. Неяркий розовый лак на длинных ухоженных ногтях гармонировал с помадой, что легла на полные губы. Блестящие после тщательного расчесывания волосы упали на плечи золотистой волной. Бет сама себе улыбнулась и нашла, что выглядит неплохо. Пора отправляться. Остался последний штрих.
Она нанесла на запястья и за уши любимые духи и тщательно растерла маслянистые капельки.
Повернувшись на высоких каблуках итальянских туфель изумительной красоты, Бет величественно сошла по лестнице, держа в руке маленькую вечернюю сумочку.