Вскоре они въехали в ворота какого-то мрачного здания из красного кирпича. Высокие стены с колючей проволокой закрывали улицу. Стая голубей растревоженная тарахтением машины вспорхнула и улетела за ограду. Черепков с завистью проводил птиц взглядом, когда его вели к двери. Конвоир широкой ладонью развернул обратно его голову.
— Не смотреть по сторонам! — резко гавкнул он.
Те же двое в течение нескольких минут вели по полутемным коридорам, периодически задерживаясь на постах, прикрытых решетчатыми дверями.
Черепков с каждой такой решеткой чувствовал себя все хуже и хуже…
Вот тебе и 37-й год….
Его привели в сырое помещение с малюсеньким окном. На потолке горела тусклая лампочка. Усадили на стул и сняли наручники.
— Не рыпайся командарм! — Уходя, сказал тот, что бы с наганом.
В голове еще пульсировала боль от удара. Виктор потер висок, потом красные следы от наручников на запястьях и оглядел комнату. На камеру она не походила. Скорее кабинет для допросов. Некрашеный кирпич уходил сводом к потолку, из окна веяло холодом, от сквозняка лампочка на потолке слегка покачивалась.
Наконец дверь отворилась, и внутрь зашел человек выше среднего роста в форме старшего майора госбезопасности. Внешность у него была самая обычная и не запоминающаяся. Единственной уникальной деталью была маленькая родинка на левой щеке. За майором зашел громила в форме сержанта и поставил ему стул.
— Свободен! Будь за дверью! — сказал ровным уверенным баритоном майор.
Когда громила вышел, майор развернул стул наоборот, так чтобы опираться локтями на спинку, и сел, уставившись на Виктора.
Лицо майора ничего не выражало. Он, молча, смотрел на Командарма несколько минут.
В это время в голове Черепкова крутился рой мыслей. Он вспоминал намеки на такое событие в жизни командарма. Он строил гипотезы о том, в чем его могут обвинить. И кто мог настучать.
Наконец Черепков не выдержал и начал первым:
— Я жду, майор, в чем меня обвиняют? Я оказался чьим-то шпионом или троцкистом?
На лице майора расплылась улыбка, и показались на удивление хорошие белые зубы.
— А… Жук, проиграл!.. уже 15-й, и никакой фантазии….. — первую фразу он сказал как будто не Командарму.
— Вы, гражданин Черепков, неоригинальны.
— Что?!..
— Что слышали, ЧЕ-РЕП-КОВ! — Майор сказал его фамилию по слогам.
Это ввело Виктора в ступор.
Словно прочитав его мысли, майор произнес:
— Я подожду, пока вы придете в себя!
Очнувшись через какое-то время и включив логику, Виктор решил идти в несознанку.
Значит, они (вопрос кто?) узнали, что я каким-то образом проник в прошлое из будущего. Либо это все-таки сон или бред…
— Вы обознались товарищ майор, я командарм красной армии…
Майор захохотал.
— Жук, ты еще раз проиграл! Этот клиент дважды неоригинален. — Сказал он явно кому-то другому.
— Но за настойчивость ставлю плюсик. И как там у вас это называется… лайк!
Виктор сглотнул слюну.
— Итак, гражданин Черепков, — начал уже более официально майор, — вас обвиняют в дезертирстве из основного времени в трудный для вашей родины момент! Отпираться бесполезно, мы знаем, кто вы такой и почему здесь оказались. Так что вы не троцкист, вы — возращенец. А это в ваших условиях обвинение куда хуже.
Это окончательно сбило Виктора с толку. Поначалу в голове крутились только две мысли: — Или это сон, или они действительно вычислили меня.
Ну, допустим, это не сон, а реальность. Тогда — кто они? Естественно было непонятно. Хуже того, все козыри были у них. Они знали явно больше него. Из разговора было ясно, что он далеко не первый. Значит, они — это некая организация по отлову в прошлом пришельцев из будущего. Майор сказал непонятный термин — основное время. Может быть, прицепиться к этому? И почему он — Виктор дезертир, если он собирался, наоборот, помочь своей родине. Хорошо, если они все равно знают, кто он, и отпираться бесполезно, то будем вести диалог открыто.
Майор все это время ждал, словно понимая, какая трудная работа идет в голове пойманного им «возвращенца».
— Ну допустим, я Виктор Черепков и что вы будете делать? Отправите меня обратно? — спросил майора он.
Тот ехидно скривил губы.
— Уже другой разговор. Вы, во всяком случае, не такой упертый, как некоторые предыдущие граждане… Мы не выпустим вас из изолятора, пока вы сами не захотите вернуться назад. И чтоб вы захотели, создадим вам…. так скажем, не очень хорошие условия.
— Пытать будите? — Спросил Виктор, вспоминая либеральные байки про кровавые подвалы лубянки.