Вышел из здания нейроцентра наружу. Двадцать минут до времени, когда надо было появиться пред светлы очи сержанта, еще оставалось. Продолжил разговор.
— И что мне теперь делать, чтобы эти потоки сознания, наконец, заработали?
— Ровно то, чему тебя в этой полученной десять минут назад базе обучили. Управлять роботами.
Легко сказать, управлять роботами, а только где их взять в условиях казармы и непрекращающейся муштры. На гражданке хоть роботами — уборщиками можно было бы на худой конец поуправлять. А тут самые лучшие и продвинутые уборщики — сами курсанты. И если даже ими и управлять, что маловероятно, вряд ли от этого управления второй поток сознания развиваться будет. Скорее наоборот, еще и первый тупить станет. Управление же в их казарменных условиях означает непосредственное участие. Как Чапай из старинных не то фильмов, не то анекдотов: впереди, на лихом коне. Только наш Чапай получается немного другой, чем в анекдоте. Он точно такой же, как с конем, но… без коня. С половой тряпкой в руках….
Посмеялся про себя Бузинкин над нарисовавшейся в мозгах картиной и дальше думать принялся, где ему роботов для тренировки изученной базы взять.
А ларчик просто открывался: в училище же целый факультет техников по обслуживанию космических кораблей присутствовал. А для них никто тренажеров не создавал. Ни к чему это было. Это для пилотов сложно целый истребитель для тренировок предоставить, не говоря уж о кораблях покрупнее, а техникам для их обучения, ремонтных роботов можно было целую кучу навезти. Этих же роботов регулярно в строевых частях списывают. И в авиации списывают, и в космических войсках. В других частях тоже роботы — ремонтники под списание периодически подпадают, но у тех свои военно-технические факультеты в наличии имеются. Но даже только тех, что с авиации и из космоса роботов выше всяких потребностей хватает. А что списанные, так еще рабочие же, просто сроки эксплуатации истекли. Зато не жалко, если безголовые курсанты окончательно доломают.
Чтобы доступ к роботам получить, Бузинкину оказалось необходимым лишь, по совету ответственного сержанта с факультета корабельных техников, заявление в строевую часть написать. Пусть отметки об изучении соответствующей базы нет, сам-то Бузинкин — вот он, имеющиеся в его голове знания и навыки вовсю демонстрирует. А там и до той самой отметки недалеко. И никого не волнует, откуда он эти самые знания почерпнул. Главное, спешно созванной комиссии экзамен сдал. И всем профит: техникам, предоставившим еще одного выпускника сверх плана, родному факультету за изучение их курсантом смежных специальностей. Даже самому Сергею, тоже профит: помимо вожделенного доступа к роботам дополнительно еще звание сержанта, как сертифицированный погонщик роботов, получил. А это до самого окончания училища повышенное денежное довольствие и небольшое повышение авторитета среди учащегося состава.
Жаль только, что эта добавка денежного довольствия когда-то потом, в отдаленном будущем, намечалась. Сереге же деньги именно сейчас нужны были, пока у него еще КМБ не закончился, и время имеется всякие левые базы в мозги заливать. Но все-таки по карманам поскреб, в смысле с остатков былых накоплений еще три первоуровневые базы технику оплатить смог: Суперкарго, Маклер товарно-сырьевой биржи и Арвар. Ознакомительный курс. А вы думали, что он будет и дальше за собственные скудные средства свои качества боевого пилота повышать? А вот и не угадали! Бузинкин вообще твердо намеревался после окончания пяти лет обязательной службы во флоте уволиться со службы и перейти работать на гражданское судно, летающее до какой-нибудь из колоний Арвара. Опасно, конечно, почти четверть из земных судов обратно не возвращается, но зато за один рейс на собственный простенький кораблик накопить можно, а после уже работать только на себя.
— Буз! Вижу активность. Трое с пулеметом, сектор три. — Доложил Васька Шпанько про обнаруженного им пробирающегося по бездорожью противника.
Шел третий, последний день экзаменов, которыми завершался, по традиции, курс молодого бойца. Первый день — смотр строевой выправки в сочетании с прослушиванием строевой песни. Принимающий этот этап подполковник с пехотными венками в петлицах, молча, делая максимально свирепое лицо, прошел вдоль поредевшего в «боях» строя курсантов. Дюжина «выживших», как и предписывалось великим заветом, пыталась выглядеть лихо и придурковато. Видимо, у них это получилось, поскольку зачет был выставлен всем. На второй день соревновались в пулевой стрельбе. По нижней планке норматива отстрелялся даже Азат, вечный залетчик и бузотер. И вот теперь третий день: групповой стрелковый бой в тренажерах с отделением будущих техников, сдававших экзамены после окончания курса молодого бойца одновременно с Серегиной группой. Причем, Бузинкин дебютировал в роли командира. Это сержантские лычки ему так подсуропили.