Зато кибернетический мозг корабля оказался вполне функционирующим. Только, очевидно, один из кабелей, идущий от него в сторону периферийных устройств, был перебит. Медотсек, в частности, остался без связи. Но информация с уцелевших наружных сканеров еще поступала. И по поводу результатов битвы он смог нашего героя просветить.
Перво-наперво выяснилось, что ту огромную пробоину, сопровождавшуюся встряской, уничтожившую капитанский мостик и выведшей экипаж из строя, нанес своей болванкой пиратский линкор. При сближении у их крейсера уже не получилось уклониться, а силовые поля оказались к тому времени выбиты ракетами штурмовиков. Но и линкору тоже досталось от русских торпедоносцев. Записанные визуальными датчиками искорки света со стороны удаленного на сотни километров вражеского корабля в реальности были неслабыми такими актами самодетонации. И противоборствующие крейсера немало друг другу неприятностей доставили, а эсминцев и малой авиации вообще уцелело хорошо, если одна треть. Все шло к тому, что две сошедшиеся в клинче эскадры самоубьются друг об друга. А потом бой вдруг в одночасье прекратился: по гиперсвязи пришел панический вопль о помощи со стороны колонии на Эпсилон Эридана. Туда тоже вражеская эскадра подошла. Адмирал Корф, командовавший земными силами, сразу команду идти на помощь отдал. Все кто в силах были, на разгон пошли. А пираты, даже не догадываясь, что земляне не просто какой-то маневр задумали, а окончательно покидают поле боя, воспользовались представившейся возможностью к спасению и тоже наутек пустились. В гипер они даже чуть раньше кораблей российской эскадры уходить начали. Что поделать, корабли у них все же более совершенные. А поле боя с тушами кораблей, которые, как и их крейсер, не способны к движению, спасательные капсулы, вопящие на всех частотах о помощи и просто пилоты в разбитых кораблях палубной авиации так и остались брошенными на произвол судьбы.
И что мне теперь делать? — В сердцах задал вопрос Бузинкин, узнав, что помощи от своих ждать не приходится.
Внезапно на этот вопрос ответил его медальон.
— Известно что! Чинить то, что еще поддается починке, и валить отсюда ко всем чертям, пока снова эти самые пираты не подошли. Вон, у тебя и инженерный бот, судя по данным искина, уцелел. Торопись, судя по все убывающей гравитации, энергии в накопителях у нашего крейсера уже не так много осталось.
Глава 8
Не был бы Бузинкин полноценным корабельным техником и по совместительству пилотом малых кораблей, так бы им и оставаться на вновь возникшем корабельном кладбище до полного исчерпания необходимых для жизни ресурсов. А так месяц трудов тяжких с краткими перерывами на перекус и короткий сон — и корабль готов к старту. Точнее, не корабль, судно. Ни их крейсер, ни какой другой боевой корабль из числа подбитых эсминцев восстановлению не подлежал. По крайней мере, не в открытом космосе, силами самого Бузинкина с его инженерным ботом и сворой ремонтных роботов. Кстати, количество роботов, собравшихся под его управлением превысило даже рекорд того португальца, с которого когда-то четвертый уровень Погонщика роботов списали в базу знаний. Все по поговорке: жить захочешь, еще и не так раскорячишься.
Зато совсем неподалеку от их крейсера, на расстоянии буквально пушечного выстрела, отыскался тот транспортник, который они всей своей эскадрой защищать пытались. Пираты опытные были. Их малые корабли не уничтожили приз, из-за которого они и затеяли бучу, а всего лишь прострелили ему разгонные двигатели. Чтобы не улетел никуда. Вот разгонные двигатели Серега и менял все это время. Причем, взял от их родного крейсера, все прочие в полноценный комплект никак не собирались. Обязательно по итогам боя повреждения имели.
Остальные, спасенные Надеждой и ее медкапсулами, также не бездельничали. На десантном катере облетали зону завершившегося боя, стараясь, правда, не лезть под стволы орудий еще не совсем погасших пиратских кораблей, и собирали выживших. Особенно, по самой дальней траектории старались обходить того гиганта, который также оказался в числе утративших способность к движению, а потому брошенных.