— Ненавижу такие, сука, игры, — сказал Виталик. — Пропустишь одного моба и снова в гребаный лабиринт тащиться, к хренам.
— Я больше не могу никуда тащиться, — сказал Федор. — Я устал и меня тошнит.
— Ладно, вы с Виталиком оставайтесь тут и караульте босса, — сказал я. — А мы с Кэлом пойдем и поищем.
— Аккуратней там, — сказал Виталик, опускаясь на пол.
— Аккуратней тут, — сказал я, проверяя, что боезапас «дезерт игла» полностью восстановился.
Через полчаса поисков я впал в уныние. Обнаружить пропущенный очаг жизни в этом хаосе можно было разве что случайно или по волшебству…
— Слушай, — сказал я Кэлу. — Ты же маг. Сделай что-нибудь.
— А что я могу сделать? — горестно вопросил он. — Заклинание обнаружения жизни тысячу золотых стоит, у меня таких денег отродясь не было. А даже если бы и были, я бы их на что-нибудь более полезное потратил.
— Сокланы не помогают? — спросил я.
— В плане заклинаний? Только тех, что полезны клану, — сказал Кэл. — А это боевые, в основном. Поисковики, конечно, пользуются определенным спросом, но их обычно два-три на клан, им с прокачкой и помогают. Но это узкая специализация, в бою они практически бесполезны.
— А как насчет магов широкого профиля? — спросил я.
— Нет никаких магов широкого профиля, — сказал он. — Магия слишком объемна, слишком много направлений, и охватить их все практически невозможно. Либо ты хорош в какой-то одной специализации, либо средний в нескольких смежных. А так, чтобы одновременно магию смерти, воды и хаоса изучить, то это вообще невозможно, и тысячи лет не хватит.
— А ты уже умирал? — спросил я.
— Нет, — недоуменно сказал он. — Я же здесь.
— Так тут же есть способы умереть не окончательно, — сказал я.
— Слишком дорогие для меня способы, — сказал он. — И не слишком-то надежные.
— Все же это лучше, чем ничего, — заметил я.
— Откуда ты вообще о них знаешь? — спросил он. — Погоди, так ты уже…
— Было разок, — сказал я. — Амулет возрождения помог.
— И какой там был шанс на этом амулете? — спросил он.
— Двадцать пять процентов.
— Да ты везунчик, — сказал он. — А амулет где раздобыл?
— Залутал.
— Вдвойне везунчик, — сказал он. — Умереть и возродиться всего лишь на уровне сто плюс…
— Это до сотого было, — сказал я.
— Так ты возродился, даже до получения класса персонажа? Я не знал, что такое вообще возможно, — сказал он. — Обычно нубы просто растворяются в великом ничто.
— Ты сам сказал, я везунчик.
— Угу, — сказал он. — А что это вообще за класс такой — физрук? Какие бонусы он дает?
— Без понятия, — сказал я. — Информация заблокирована.
— А дерево развития?
— И оно тоже.
— В этом и беда с уникальными классами, — сказал он. — Толком и не знаешь, все ли ты правильно делаешь и в какую сторону тебе развиваться.
— А как это у нормальных игроков происходит? — спросил я. — В штатном, так сказать, режиме?
— Обычно к сотому уровню ты уже определяешься с выбранной специализацией, — сказал он. — Идешь к соответствующему магистру, платишь ему, сколько положено, он обращается к Системе и она присваивает тебе класс. Но уникальные классы, как я понимаю, Система присваивает напрямую. И при этом бесплатно.
Он вздохнул.
Сразу видно, когда человек всю жизнь страдает от нехватки денег и завидует тем, у кого их больше. Или кто получает что-то на халяву.
Но экономическая модель Системы более-менее понятна. Хочешь класс — плати. Хочешь новых заклинаний — плати. Хочешь снаряжение получше — плати.
Или попробуй выбить все сам, но тогда придется рисковать жизнью и платить не золотом, а кровью.
Все, как обычно, в общем.
Кэл — типичное дитя этого мира. Он родился уже при Системе, и стал играть по общепринятым правилам. Все качаются, и ты качаешься. Все врут, и ты врешь. Все заботятся в первую очередь о своей личной выгоде, и ты стараешься не отставать.
Такие уж тут порядки. Оно, в принципе и на Земле так же было, только тут оно более выпукло…
А мы все еще брели по колено в жиже и осматривали окрестности на предмет недобитых мобов.
— А каково оно вообще, когда умираешь? — поинтересовался Кэл.
— Не особенно приятно, — сказал я. — А потом еще много разговоров непонятно, о чем.
— Может, и я когда-нибудь на такой амулет накоплю, — сказал он.
— Какие твои годы, — сказал я.
А действительно, какие его годы? Сколько ему лет-то? На вид около двадцати пяти, но кто ж знает, как оно тут происходит и от чего зависит. От прожитых лет, от набранных уровней…