— Неплохое восприятие, — сказал Соломон Рейн, обретая видимость. Гантель он держал в вытянутой левой руке.
— Хорошая реакция, — одобрил Отец.
Несмотря на наше численное превосходство и довольно опасное вооружение, вождь орков чувствовал себя совершенно спокойно, и это мне не очень нравилось. Хотелось понять, на чем это спокойствие зиждется. На отряде гвардейцев, готовых ворваться в зал в любой момент? Или на уверенности, что его сил хватит на нас троих?
Кстати, я до последнего момента не был уверен, что нас трое. Мотивов Соломона я не знал, поэтому далеко не факт, что он будет драться на нашей стороне. Может, он вообще драться не собирается, он такой же мутный, как и все остальные здесь.
Соломон аккуратно положил снаряд на пол и извлек из инвентаря короткую штурмовую винтовку довольно футуристического вида. Надеюсь, он в курсе, что всякие бластеры-шмастеры в этом мире не работают.
— Ты, кажется, хотел поговорить, — сказал Отец. — Так говори.
— Предлагаю обмен, — сказал я. Пока мы шли сюда от места обитания шамана, я всю дорогу рылся в инвентаре, пытаясь найти подходящий предмет для торга, и теперь в моей левой руке материализовалась шкатулка, которую я прихватил при выходе из подземелья. Попытаться ее открыть я так и не удосужился. — Ты дашь нам коды доступа, а я подарю тебе жизнь твоего шамана и вот это.
— Шкатулка хаоса, — констатировал Отец. — Закрытая.
— Именно так, — подтвердил я, несмотря на то, что впервые услышал ее название. Век живи — век учись, и все равно потом какой-нибудь орк в подворотне тебя прирежет.
— Неравноценный обмен, — сказал Отец. — Содержимое таких шкатулок случайно. Там может быть как что-то очень ценное, так и полное барахло.
— А живой шаман тебе, типа, и не нужен?
— Он стар, — сказал Отец. — Возможно, его время пришло.
С таким отношением к соплеменникам он далеко не уедет, подумал я. Мог бы хотя бы вид сделать, что судьба старикана ему небезразлична.
— Возможно, — поддакнул ему шаман.
Я снова тюкнул его пистолетом. Чего они все так торопятся на тот свет?
— Вношу встречное предложение, — сказал Отец. — Я отдам вам эту реликвию в обмен на жизнь одного из вас. Любого.
— Неприемлемо, — сказал я.
— Вы нанесли нам оскорбление, которое можно смыть только кровью.
— Ничего, утретесь, — сказал Виталик.
Но Отец утираться не захотел.
В следующий миг произошло сразу несколько вещей.
Отец швырнул вторую гантелю. Виталик, чья реакция явно уступала рефлексам Соломона, увернуться не успел, железка попала ему в живот, и элитный зомби сложился пополам.
Но перед этим он успел выстрелить. Громыхнуло в замкнутом помещении изрядно, и в стене, рядом с которой совсем недавно стоял Отец, возникла дыра около метра в диаметре.
Самого Отца там, ясное дело, уже не было. Он метнулся к сложенному у трона оружию, и его рука уже почти сжалась на рукояти топора, когда выстрел из странной пушки Соломона отшвырнул его в сторону.
Двери в зал распахнулись от могучего пинка, и перед нашим взором предстало сразу четверо местных охранников.
Я вломил шаману рукояткой «дезерт игла» по голове, надеясь, что он потеряет сознание или хотя бы ориентацию в пространстве, а затем уделил внимание этим оборзевшим вахтерам.
Немного внимания и по паре пуль на брата.
Пистолет показал себя неплохо, но они были здоровые, прокачанные и носили какую-никакую броню, так что, хоть их атака и замедлилась, падать на пол и истекать кровью никто не спешил.
Большая и гнусная драка казалась неизбежной.
— Стойте! — заорал я во все горло, и они действительно остановились. Виталик, покряхтывая, поднялся с пола. Отец с некоторой долей любопытства посмотрел на меня, потирая окровавленный бок. (Полоска здоровья над его головой, которую я мог видеть, только сфокусировав на ней зрение, просела не так сильно, как я надеялся. Процентов на десять.) В целом, мне удалось привлечь всеобщее внимание, и только шаман, валяющийся у моих ног, остался к происходящему безучастным. — Ну зачем вот это все, а? У нас есть последний шанс разойтись краями, и никто не пострадает.
— Кто-нибудь обязательно пострадает, — спокойно пообещал Отец. — Я предлагал вам отдать одну жизнь, а теперь возьму все три.
— Удачи, сука, — сказал Виталик и передернул затвор дробовика.
Большая и гнусная драка стала неизбежной.
Глава 18
За некоторыми редкими исключениями, человек привыкает ко всему. И к хорошему, и к плохому, но сейчас, конечно, речь идет исключительно о плохом.