Не думаю, кстати, что он на самом деле спать собирается. Наверняка оружие будет точить и чистить, или доспехи полировать, или какую-нибудь очередную схему разрабатывать. Такие, как он, много времени на сон тратить не должны, потому что враг-то все равно качается.
А может, он просто тактичный человек и не хочет вмешиваться в беседу старых товарищей, встретившихся после суточной разлуки. Или, например, мы ему вообще не нравимся, наши голоса его раздражают, наши шутки бесят, а от нашего запаха его просто воротит, и больше, чем это необходимо, он наше общество терпеть не намерен. Или тупо сядет в свой танк и будет там порнографические журналы с серыми орчицами на разворотах рассматривать, кто знает. Душа инопланетянина — потемки.
Как бы там ни было, Соломон ушел, а мы заказали себе еще по порции мяса, на этот раз без овощей, и по паре кружек пива.
— Мутный он, сука, тип, — сказал Виталик.
— Тут все мутные, — сказал я. — Нельзя дожить до его лет и достичь его уровня, если постоянно что-то не мутишь. Глядишь, через пару веков и мы такими станем.
— Ты на самом деле думаешь, что мы проживем еще пару веков, занимаясь тем, чем мы сейчас занимаемся? — серьезно спросил Виталик.
— Нет, — сказал я. — Но я в глубине души самурай, видимо. Из множества дорог всегда выбираю путь, ведущий к смерти.
— Как, например, обучение подростков азам физической культуры, — согласился Виталик. — Кстати, ты видел, какой у него индекс брони?
— Я до этого момента даже не знал, что у брони есть какой-то индекс, — сказал я.
— И до сих пор ходишь в, сука, джинсах, — вздохнул он. — Чапай, ты, наверное, худший игрок из всех, которых я встречал.
— Это потому что я не играю, — сказал я. — Я решаю поставленную задачу.
— Не пользуясь при этом игровыми методами?
— Это мне читер предъявлять будет? — спросил я. — Твой модератор уже пришел за тобой и вот за этой стенкой в своем танке спит.
— Откуда ты знаешь, что у него, сука, танк? — удивился Виталик.
— Назовем это удачной догадкой, — сказал я. — И правда танк?
— Ага, — сказал Виталик. — Легкий пустынный танк. Довольно комфортный внутри, кстати. Ну, так он на большой экипаж и не рассчитан, чисто игровая приблуда, к хренам.
— Завидовать плохо, — сказал я.
— Я тоже хочу танк, — сказал Виталик, — только большой, страшный и на паровом ходу.
— А на паровом ходу-то зачем?
— Стимпанк, сука, все дела, — вздохнул Виталик. — Люблю.
Он извлек из инвентаря очередной пистолет, положил его на стол перед собой и принялся изучать описание и характеристики.
— Порох на дымный поменять хочешь? — поинтересовался я. — Чтоб духу эпохи соответствовать?
— К хренам эпоху, — сказал Виталик. — Просто думаю, как из этой штуки Соломонобой, сука, смастерить. На всякий, сука, случай и во избежание, к хренам.
— Добавь строчку «урон по Соломонам Рейнам увеличен в тысячу раз», — посоветовал я.
— Ах, если бы, — вздохнул он. — К сожалению, в лоб такие задачи не решаются. Это тебе не битой махать.
— Кстати, к моей бите у него иммунитета нет, — сказал я, вспомнив нашу стычку «за знакомство».
— А вот с этого момента поподробней, к хренам, — попросил Виталик.
Я рассказал о подробностях нашей первой встречи с Соломоном, а потом таки принялся травить байки о нашей с Кабаном бурной молодости, а Виталик продолжал колдовать над своим пистолетом, периодически грязно ругаясь.
Местные перестали обращать на нас внимание, сосредоточившись на прежних своих занятиях, и только трактирщик, разглядев в нас выгодных клиентов, продолжал таскать за наш столик свое пиво. Кстати, после третьей кружки оно показалось мне чуть более приличным. Возможно, начал привыкать.
У баек о бурной молодости есть одна характерная особенность. Их всегда очень весело рассказывать, а вот переживать их было весело далеко не всегда.
Я вспомнил, как однажды ночью Кабан сломал ногу, пьяным пытаясь запрыгнуть на платформу электрички со стороны рельсов, и как он валялся на трав епод платформой и ржал, и как я потом полночи таскал на себе его тушу, прежде чем сумел поймать такси (а яндекса с убером тогда еще не придумали, да и смартфонов в широком пользовании практически не было), и как потом нас разворачивали в трех приемных отделениях подряд, а когда я предложил денег, и его наконец-то взяли и положили на носилки, он орал песни «ДДТ» и рассказывал врачам, что у него ботинки стаптываются на внешнюю сторону, и нельзя ли теперь так повернуть ногу, чтобы они стаптывались равномерно.