Ему следовало уже давно вернуться за ней, но он был занят, и, честно говоря, всегда считал драконицу скорее источником досады. Он был охотником, а не волшебником или рыцарем. Последнее, чего он хотел, это чтобы за ним следовала какая-то гигантская ящерица. Их ментальные узы ему тоже никогда особо не нравились. Стрелок ценил свою личную жизнь, и меньше всего хотел с кем-то делиться своими приватными мыслями.
— А то, что у неё характер как у накрахмаленной простыни, делу тоже не помогало, — проворчал он вслух. — Хуже женитьбы только одно — когда она мысли мои читает.
Он ощутил лёгкое присутствие на задворках собственного разума:
— «А почему бы тебе тогда не вернуться, и не оставить меня в покое?» — Это было ментальное касание Присциллы.
Прилагая усилие, чтобы вещать свои мысли, он ответил:
— «Где ты?»
— «А тебе какое дело?» — отозвалась она, прикрепив к своим мыслям угрюмость.
— «Мне нужна твоя помощь», — послал он.
Она явно дулась, и следующие её слова это подтвердили:
— «Значит, только этим я для тебя и являюсь, верно? Животным или, что хуже, инструментом. Уходи. Мне тут и без тебя хорошо было».
Чад обнаружил, что скрипит зубами.
— Женщины, — пробормотал он, и добавил: — Что хуже — драконы, которые ещё и женщины. — Собрав терпение в кулак, он послал извинение: — «Слушай, Присси, прости меня. Я был занят».
Он ощутил её ментальное пожимание плечами:
— «Я слышала то, что ты сказал. Ты всё ещё не научился разделять свои слова и мысли».
— Легко сказать, трудно сделать, — прошептал он.
— «Потому что ты никогда со мной не говоришь», — ответила она. — «Предполагалось, что мы станем напарниками, но я для тебя — просто досадная помеха. Я хотела только быть твоим другом».
От последней части её ответа у него сжалось сердце, отозвавшись в нём почти физическим уколом боли.
— «Я не заслуживаю друзей», — ответил он. — «Нам обоим будет лучше, если ты не будешь вмешивать в это свои чувства».
— «Тебе больно. Ты что, ранен?» — спросила она. Чад услышал громкий хлопок, когда её крылья раскрылись и махнули вниз, опираясь на воздух и поднимая её с земли. Она была где-то к северу от него.
— «Нет, я в порядке!» — настаивал он. — «Просто игнорируй это». — Миг спустя над деревьями прошла тень, и сильный ветер ударил ему в лицо, когда она опустилась через прореху в лесных кронах. Глаза Чада расширились от удивления, когда он узрел свою драконицу впервые за последние месяцы: — Мать моя женщина! — произнёс он, шокированный её размерами. — Что с тобой случилось? Ты огромная!
Присцилла гордо выгнула шею. Она была размером не совсем с Кассандру Мойры или Зефира Мэттью, но близко к этому:
— Я выросла, — промурчала она.
Сплюнув на землю, охотник хлопнул себя по бедру:
— Что ж ты, блядь, жрала? Коров?
Драконица повернула голову, уведя взгляд в сторону:
— В основном оленей, — ответила она. — Хотя тебе наверняка всё равно.
— Оленей? — воскликнул Чад, раскрыв рот. — Скорее свиней! Ты этой глоткой и кабана могла бы заглотнуть.
— И нескольких кабанов тоже, — пропыхтела она, оскорбляясь. — И одного медведя, но мне не понравилось.
— Ты похожа на толстую, чешуйчатую свиноматку с крыльями, — сделал наблюдение охотник. — Ты что, вообще тут ничего не делала, только ела?
Присцилла испустила низкий рык, и с боков её челюстей мелькнули маленькие язычки пламени:
— Я не толстая, просто у меня кость широкая. Это всё мышцы… в основном. А что я, по-твоему, ещё должна была делать здесь, в глуши? Тут нечего было делать, кроме как есть и спать. Я думала, что умру от скуки, дожидаясь твоего возвращения.
— Не вали это на меня, — парировал Чад. — Ты могла домой улететь. Я никогда не ждал, что ты будешь ждать меня здесь несколько месяцев.
Она гневно зыркнула на него:
— Ты что, забыл, как работают узы? Я — практически рабыня. Твоими последними словами было ждать здесь — и вот она я! Я не могла бы уйти, даже если бы захотела.
Он в ошеломлении уставился на неё:
— Постой-ка, — начал он, но его слова повисли в воздухе. Он действительно помнил что-то сказанное ему насчёт её повиновения его приказам, но не ожидал, что всё будет настолько буквально. Качая головой, он изменил указания: — Не важно. Отныне ты не должна воспринимать мои слова как приказ, если я не говорю «это приказ». Ясно?
Она прищурилась:
— Поясни-ка.