— Не плачь больше. — его голос тверд и в то же время нежен. — Эти глаза не созданы для слез.
Прежде чем я успеваю до конца осмыслить его слова, он сползает вниз по моему телу и стягивает ночнушку до талии.
Я не стала заморачиваться с нижним бельем после утреннего принятия ванны, и рада, что не сделала этого.
Благодарный стон срывается с губ Джонатана, когда он скользит пальцами по моим складкам. Я уже забыла, каково это быть мертвой там, внизу. Джонатан заставлял меня хоронить эту часть себя с каждым оргазмом, который он вырывал из меня.
Теперь я даже не нуждаюсь в боли. Мне просто нужно его присутствие, и все мое тело воспламеняется, возвращаясь к жизни.
Он отпускает мое горло, и прежде чем я успеваю запротестовать, он встаёт на колени в ногах кровати и начинает раздвигать мои ноги.
Они расширяются по собственной воле, когда его пальцы скользят от моей сердцевины к внутренней стороне бедер, оставляя влажный след.
Я погружаюсь в это ощущение, когда язык Джонатана совершает длинный взмах. Моя спина выгибается над кроватью, когда волна удовольствия пробегает по позвоночнику.
Он держит мои бедра в безжалостной хватке, просовывая свой язык внутрь меня. Сначала это происходит медленно, будто он пробует меня на вкус.
Я никогда никому не позволяла опускаться на меня. Это казалось слишком интимным, и я просто не хотела от этого отказываться. Точно так же, как до того, как я встретила Джонатана, я никогда не опускалась на колени, чтобы сделать минет. Однако Джонатан один за другим преодолевал мои запреты, словно это его Богом данное право.
Чужеродное ощущение заставляет мои губы приоткрыться в нуждающемся стоне.
— Черт. — его голова выглядывает из-под моих ног. — Ты лучшее, что я пробовал.
А потом он снова начинает пировать на мне. Его неторопливый темп исчезает. Джонатан толкается в меня и выходит из меня в ритме, от которого мои конечности разжижаются. Мои соски превращаются в твердые камешки, натягиваясь на материал ночнушки.
Я хватаю его за волосы обеими руками, впиваясь пальцами в его череп, пока он безжалостно пожирает меня. Другого описания для этого нет. Джонатан не только ест меня, он претендует на меня. Владеет моим телом, но на этом не останавливается. В некотором смысле, это похоже на то, что он также охотится за моей душой.
Взрыв подкрадывается ко мне и сжимает в своих безжалостных тисках. Я приподнимаю простыни для опоры, ногти впиваются в ткань, когда все больше моего возбуждения покрывает его лицо.
Если это его и беспокоит, он этого не показывает. Ни капельки. Джонатан продолжает и продолжает, прикасаясь языком к моей самой интимной части. Ощущение его щетины добавляет трения, я и не знала, что это будет так приятно. Он делает один длинный взмах от нижней части моей киски к верхней, затем повторяет.
Он не останавливается, пока я не превращаюсь в дрожащее месиво на кровати.
— Ох... Д-Джонатан… Ааа... — мои слова заканчиваются тарабарщиной, когда я кончаю ему прямо в рот.
Мои ноги лишены костей, а позвоночник покалывает от силы оргазма.
Джонатан забирается на меня сверху, его рука обхватывает мое горло, когда его губы снова находят мои. Как будто наши рты никогда не разлучались. На этот раз его язык смазывает мой моими собственными соками.
Близость убивает меня, но дело не только в этом. Тот факт, что Джонатан целует меня без того, чтобы мне приходилось каким-то образом манипулировать им, чтобы заставить его сделать это.
Это тот факт, что он съел меня даже после того, как я причинила ему боль.
Это все от него.
Мои пальцы вцепляются в его волосы, сжимая их так же сильно, как он держит меня за шею.
Он убирает мою ладонь, нежно поглаживает повязку и качает головой.
— Ты снова вскроешь свою рану.
Всхлип вырывается из моего горла, когда я бормочу ему в рот:
— Почему тебя это должно волновать?
Выражение его лица не меняется.
— А почему не должно?
Слова покидают меня призрачным шепотом:
— Потому что ты убил мою сестру.
Глава 11
Аврора
В тот момент, когда я произношу эти слова, они повисают между нами, как лезвие гильотины.
Минуту я смотрю дикими глазами на Джонатана, не понимая, почему я думаю, что он отрубит мне голову.