Это уничтожит меня в процессе, но я больше никогда не смогу доверять ему.
— Джонатан. — папа приподнимает бровь. — Что в нем такого, из-за чего вы обе запутались? Я воспитывал тебя не для того, чтобы ты забирала объедки других людей, Клэр.
— Это он? — я настаиваю.
— Сначала извинись, и я, возможно, подумаю о том, чтобы простить тебя и рассказать тебе.
— Что?
— Ты слышала меня. Скажи, что тебе жаль, что ты сдала меня. Что тебе жаль, что ты, блядь, предала меня.
— Я не предавала тебя, папа. Ты предал меня. Ты нарисовал мир для меня, а потом сделал его полностью черным. Ты стал моим героем только для того, чтобы выбить ковер у меня из-под ног. Мир рухнул у меня перед глазами в тот момент, когда я увидела, как ты с полным безразличием тащишь труп. Мне было шестнадцать, отец! Чертовы шестнадцать. Я еще даже не жила, а ты убил меня. Я еще не успела вздохнуть, а ты уже душил меня. Последние одиннадцать лет я провела, хватая ртом воздух и находя дым. В тот момент, когда я начинаю собирать свои кусочки воедино, воспоминание о тебе снова разбрасывает их на части. Так что не смей сидеть здесь и говорить, что я предала тебя. Ты предал меня. Ты был моим миром, но ты метафорически похоронил меня заживо в этой восьмой могиле. Я наконец-то выкапываю себе выход, и не позволю тебе снова толкнуть меня в эту дыру.
Слезы пропитывают мои щеки к тому времени, как я заканчиваю, но это не грустные или слабые слезы. Это злые слезы. Слезы несправедливости. Потому что я наконец-то смогла сказать ему, что я думаю, что я всегда думала.
Причина, по которой я чувствовала себя такой виноватой перед этими жертвами, заключалась в том, что, хотя я ненавидела его за то, что он сделал, я не могла перестать считать его своим отцом. Маленькая девочка во мне все еще любила его. Она все еще видела в нем отца, который подобрал ее после того, как мать бросила ее, и воспитал так, будто его мир вращался вокруг нее.
Но он запятнал этот мир. Он разбил его вдребезги.
Может, именно поэтому шестнадцатилетняя я думала, что мне нужно принимать удары. Она даже думала, что быть зарезанной это карма за то, что я не могла ненавидеть своего отца так сильно, как следовало бы. За то, что втайне все еще любила его. За то, что втайне скучала по нему.
Мне нужно было смириться с тем фактом, что нормально считать своего отца отцом, несмотря на то, что он монстр. Мне просто нужно отойти от тех воспоминаний, когда я считала его своим миром.
Он не мой мир.
Он просто монстр, который не заслуживает уважения.
Отец остается неподвижным. Выражение его лица не меняется, но челюсть сжимается.
— Ты ничего не получишь от меня, если не извинишься, Клэр.
— Я никогда не стану извиняться за то, что сдала тебя, папа. Это было лучшее решение, которое я приняла в своей жизни, даже если оно перевернуло все с ног на голову. — я встаю, потому что бесполезно пытаться вытянуть из него информацию.
Он прав. Мы слишком упрямы, и он ничего мне не даст, если я не выполню его условие.
— Они охотятся за тобой только потому, что ты теперь моя муза, Клэр. Они охотятся за мной, а не за тобой.
— Тогда я надеюсь, что они поймают тебя. — слеза скатывается по моей щеке, когда я смотрю ему в глаза, которые идентичны моим, и, в некотором смысле, мне кажется, что я прощаюсь с маленькой девочкой, которую я всегда видела в этих глазах. Ко мне из прошлого. — Это наше официальное прощание, папа. Я никогда больше не навещу тебя. Если ты все еще хочешь продолжить процесс условно-досрочного освобождения, я снова встану и скажу им, что ты заслуживаешь каждой секунды, проведенной в тюрьме.
Я бросаю последний взгляд на его лицо, на нахмуренные брови, золотистую бороду и волосы и, наконец, огорчаю своего отца.
Когда я выхожу из здания, я глубоко вдыхаю воздух.
Настоящий воздух.
Реальный воздух.
Ощущение того, что я жива, ударяет меня прямо в грудь, и оно такое сильное, что приходится на секунду прислониться к стене.
Я наконец-то жива.
Наконец-то дышу.
Я наконец-то выбралась из этой могилы. В прямом и переносном смысле.
— С вами все в порядке, мисс? — один из моих охранников хватает меня за локоть.
Я выпрямляюсь, прочищая горло.
— Я идеальном порядке. Спасибо.
— Мистер Кинг звонил без остановки, — говорит он, ведя меня к ожидающей машине.
Конечно, он звонил.
Оказавшись на заднем сиденье, я проверяю свой телефон, и, конечно же, там дюжина пропущенных звонков и электронных писем.
От: Джонатан Кинг
Кому: Аврора Харпер
Тема: Ответь На Гребаный Звонок,
Обратись к теме. Не заставляй меня искать тебя из чертового Оксфорда.
Потом еще одно письмо.
От: Джонатан Кинг
Кому: Аврора Харпер
Тема: Я Уже В Пути
Тебе лучше быть готовой к тому, что твоя задница покраснеет.
Я выключаю телефон. Папа не отрицал, что Джонатан мог быть тем, кто стоял за отравлением Алисии. Если это так, то все будет ужасно.
— Мисс. — охранник протягивает мне свой телефон с умоляющим выражением лица. — Пожалуйста, ответьте, или он уволит нас всех.
Гребаный тиран.
Я нажимаю на зеленую кнопку.
— Если ты не передашь ей проклятый телефон прямо сейчас, считай, что твое будущее разрушено.
Мое сердце учащается при звуке его голоса, и я хочу убить это сердце. Я хочу похоронить это вместе с Алисией, чтобы оно никогда больше не билось.
— Я еду домой, — говорю я мягким голосом, который я даже не узнаю. — И перестань угрожать людям. — я вешаю трубку, прежде чем он успевает что-нибудь сказать.
К тому времени, как мы добираемся до дома, Джонатан еще несколько раз звонил на телефоны охранников, но я взяла и отключила.
— Скажите ему, что это сделала я, — говорю я мужчинам, выходя из машины и направляясь в дом.
Они кивают, но выражение их лиц остается неуверенным.
Мои шаги длинные и уверенные. Джонатану лучше быть готовым к тому аду, который я ему устрою, как только он войдет в дверь. Он расскажет мне все, и ему лучше быть убедительным, потому что я сегодня не в настроении шутить.
В моем боковом зрении мелькает тень, и я замираю. Скрежещущий звук моих каблуков эхом отдается в тишине.
О, нет.
Нет, нет, нет.
Я бегу ко входу. Люди из службы безопасности там, и...
Тело ударяет меня сзади, и мы оба падаем на землю. Я кричу, бьюсь и царапаюсь на них. Рука закрывает мне рот сзади, заглушая любой звук, который я должна издать.
Мне удается перевернуться на спину и вцепиться в маску, закрывающую его лицо. Я снимаю ее, мои ногти впиваются в его волосы, затем я замираю. Татуировка дракона. Как получилось, что я не видела этого раньше?
— Ты, — слово срывается с меня шепотом.
Новая энергия пронизывает меня, и я бью его в промежность. Он вопит, и я использую этот шанс, чтобы вскочить на ноги. Адреналин напрягает мои мышцы, и я собираюсь снова бежать, когда что-то покалывает мой затылок.