Зачем ей приезжать сюда из всех возможных мест? Если это уловка, чтобы сбежать от меня, то она не знает, с кем имеет дело. Должно быть, она почувствовала, что у нее есть некоторая свобода действий только потому, что провела со мной пару месяцев.
Тот факт, что я объявил ее своей, означает нечто простое — ей не позволено исчезнуть.
Даже если это для того, чтобы встретиться лицом к лицу с ее призраками.
Эта часть все еще не имеет смысла. Учитывая то, как она полностью вычеркнула себя из жизни Максима, ей не следовало возвращаться сюда добровольно.
Как будто она выпотрошила себя собственными руками.
Я точно знаю, что она отказалась от права собственности на свой дом в Лидсе, так какого хрена ей возвращаться?
Ослабляя галстук, я достаю телефон и набираю номер Харриса.
— Что еще у тебя есть на нее с того времени, как она вышла из программы защиты свидетелей?”
Тот период ее жизни все еще как в тумане, и мне нужно выяснить все, что можно узнать об этом. Если она держит это в секрете, значит, произошло что-то важное. Что-то, что она любит держать между собой.
Но вот в чем дело, ей не позволено ничего скрывать от меня, включая ее демонов.
Невозмутимый тон Харриса звучит на линии:
— Я же говорил вам, что она подделала личность и свой возраст, а затем улетела в Скотланд.
— Что именно произошло между окончанием испытаний и Скотландом? Есть время, которое не учитывается. Неделя, если быть точным.
— Это... — кажется, он что-то проверяет. — Неизвестно.
— Так сделай это известным, Харрис. Мне нужен отчет о каждом ее движении с тех пор.
Тот факт, что ей даже удалось подделать личность и сделать себя восемнадцатилетней, уже впечатляет для девушки такого возраста. И не просто какая-нибудь девушка — защищенная. Она не жила на улице и не вела тяжелую жизнь до ареста Максима, так что этот инстинкт самосохранения был бы нелегок для человека с ее прошлым.
Но что-то подсказывает мне, что это еще не все, через что она прошла.
И мне нужно знать о ней все — до мелочей, хорошее, плохое.
Каждую. Чёртову. Вещь.
— Подождите. — с его стороны раздается шелест бумагами. — Ее засняли на камеру видеонаблюдения аптеки недалеко от Брэдфорда за несколько дней до ее поездки в Скотланд.
— Пришли мне отснятый материал.
Я вешаю трубку, и почти сразу же на моем экране загорается видео от Харриса.
На черно-белых кадрах запечатлена девушка, одетая в темную толстовку с капюшоном, ее волосы торчат из-под бейсболки, закрывающей половину лица. Однако я узнаю ее, хотя она и прячется.
Она держится за бок и слегка наклоняется, чтобы стойка выдержала ее вес. Когда к ней обращается сотрудница, Аврора ей что-то говорит.
Поскольку звука нет, я жду, чтобы посмотреть, что она хочет купить. Сотрудница возвращается и кладет какие-то предметы на прилавок. Ставя видео на паузу, я увеличиваю масштаб. Бинты, пузырек с антисептиком и что-то похожее на антибиотики.
Я снова нажимаю «Воспроизвести», и мои подозрения подтверждаются, когда Аврора дрожащими руками протягивает купюру через стойку и практически выбегает оттуда, все еще держась за бок. Затем, у входа, она останавливается и хватается за дверь для равновесия.
Она остается так несколько секунд, согнув спину и обхватив себя рукой за талию, прежде чем поднимает голову и выходит из аптеки. Видео заканчивается тем, что она придерживает дверь для пожилой женщины. Часть лица Авроры попала на камеру, а ее губы... окровавлены.
Она ранена, и, если мои расчеты верны, она сжимает ту же часть правого бока, где есть шрам от ножа и татуировка с закрытым глазом.
Травма была нанесена еще тогда, когда ей было, блядь, шестнадцать. Аврору ударили ножом, и ей пришлось заняться самолечением и, вероятно, наложить на себя швы. Вот почему шрам немного беспорядочный.
Чувство гордости, которое я испытываю за ее силу, заглушается необходимостью уничтожить ублюдка, который посмел поднять на нее руки.
Ну и что с того, что она дочь Максима? Она не он. Это факт, который мне, по-видимому, нужно выжечь в умах людей самым трудным способом.
Машина замедляет ход и останавливается, под шинами хрустит галька перед местом преступления. Это коттедж, где Максим обычно душил женщин клейкой лентой, прежде чем Аврора сообщила о нем.
Ночной воздух холодный и проникает под мой костюм, когда я выхожу. Мозес следует за ним, держа в руке фонарик. Другая его рука на пистолете за поясом.
Он бывший агент разведки и работает одновременно моим водителем и охранником, если это необходимо. Все эти годы он эффективно отгонял нежелательное внимание, и я рассчитываю на его навыки в случае, если что-то случится.
Есть только два человека, которым я доверяю — Харрис и Мозес. Это произошло не случайно, потому что я от природы недоверчив. Я не раз проверял их лояльность коварными методами. Я сделал им предложения через своих деловых партнеров и дал им возможность ударить меня в спину и уйти, но они так и не воспользовались этим. Вот почему они со мной дольше всех.
Я толкаю дверь коттеджа, и мне в лицо ударяет гнилостный запах. Когда Мозес направляет свет внутрь, мы видим трупы крысы и кролика, разложившиеся и почти неузнаваемые, их внутренности вываливаются наружу.
Поскольку Авроры там нет, я жестом приказываю Мозесу следовать за мной за коттедж, туда, где произошло погребение.
Первое, что я замечаю, это черная тень, склонившаяся над могилой в земле. Увидев свет, он вскакивает и бежит в направлении леса.
— Следуй за ним! — я приказываю Мозесу.
Он бросается в бой, его ноги бегут за тенью.
Я включаю фонарик своего телефона и ускоряю шаг к могиле, над которой он примостился. Мое сверхчувственное чутье включается, и я знаю, я просто знаю, что что-то не так.
И действительно, зрелище, которое я вижу в яме, заставляет меня остановиться, моя грудь сжимается.
Аврора лежит на спине в могиле, ее ноги и руки свисают в неудобных позах.
Ее розовое платье сбилось на середине бедер, покрытое грязью и... кровью.
Это по всей ее одежде и полупрозрачной коже. Ее колени исцарапаны, ладони в крови, а губа разбита.
Ее глаза слишком плотно закрыты, будто она терпит боль.
Черт!
Блядь!
Если бы я знал, что она это провернет, я бы приказал охране постоянно следить за ней.
Оставив телефон на краю, я спрыгиваю в могилу и обхватываю ее голову руками. Грязь и засохшая кровь пачкают нежную кожу ее лица.
Тело Авроры дергается в моих объятиях, и она начинает царапаться, биться и отталкивать меня.
Трахните меня. Даже без сознания эта женщина обладает силой воина. Она может защитить себя, и она может сделать это так хорошо. Но это не мешает мне хотеть убрать всю боль, чтобы никто больше не осмеливался приближаться к ней.
Чтобы она больше не нуждалась в защите.
— Я... мне... ж-жаль... — бормочет она. — Т-так ж-жаль… Не... н-делай мне больно… Не...
— Никто больше не причинит тебе вреда, Аврора. Только не в мое гребаное дежурство.