Крисп коснулся меча, висящего у него на боку.
– Да, я пошел, чтобы защитить свою жизнь, но я его не убивал. Увидев меня, он перепутал заклинание, и оно пожрало его самого. Именем владыки благого и премудрого клянусь, что это правда.
Гейррод неожиданно заговорил с северянами на их родном языке. Они послушали немного, потом принялись задавать вопросы и переговариваться – порой на повышенных тонах – между собой. Гейррод повернулся к Тугфиспу, перейдя на видесский:
– Я говорю им: будет только справедливо, если ты станешь императором, раз тот, кто им был, замышляя твою погибель, убил сам себя. Я говорю им также: я буду драться за тебя, если они скажут «нет».
Пока халогаи пререкались. Мавр встал поближе к Криспу и шепнул:
– Признаю свою ошибку. Ты был прав, поверив ему.
Крисп кивнул, наблюдая за стражами и их командиром. Иногда, как говорилось в хрониках, узурпаторы покупали поддержку императорских телохранителей, обещая им золото. Но Крисп не думал, что Твари соблазнится деньгами: подкуп, скорее всего, не вызовет у северянина ничего, кроме презрения. Крисп ждал, когда же командир заговорит. И тот наконец произнес:
– Ваше величество!
Халогаи, один за другим, эхом повторили его слова.
Теперь Крисп мог раздавать награды:
– По полфунта золотом каждому из вас, фунт – Твари и два фунта – Гейрроду за то, что первыми признали меня.
Халогаи радостно зашумели, окружили Криспа и начали пожимать ему руку обеими руками.
– А я что получу? – жалобно протянул Мавр, состроив шутовскую мину.
– Ты получишь приказ. Немедленно дуй на конюшню, оседлай Прогресса и коня для себя и возвращайся как можно скорее, – велел Крисп.
– Ну конечно! Опять свалил на меня всю работу! – возмутился Мавр – правда, возмутился уже на бегу, поскольку рысью бросился исполнять приказание.
Крисп взошел по ступеням императорской резиденции – отныне его резиденции, дошло до него вдруг, по крайней мере до тех пор, пока он сумеет ее удержать. Он чувствовал, что энергия, вызванная нервным возбуждением, начинает иссякать; стоит ему расслабиться хоть на мгновение – и все может пойти прахом. Крисп усмехнулся про себя: какое там расслабиться! В ближайшем будущем это ему не грозит.
У двери его поджидали Барсим с Тировизием. Как и халогаи, они изумленно уставились на лохмотья и грязную физиономию Криспа. Барсим показал пальцем на стражников:
– Они назвали тебя «ваше величество»! Действительно ли в голосе евнуха прозвучало осуждение? Крисп не мог сказать с уверенностью. Притворство было второй натурой постельничих.
– Да, они назвали меня «ваше величество». Анфим мертв, – без обиняков выпалил Крисп, надеясь вызвать у евнухов более определенную реакцию. Но кроме солнечного круга, начертанного обоими над сердцем, не добился ничего. Молчание постельничих вынудило Криспа еще раз изложить обстоятельства гибели императора.
Когда он закончил, Барсим кивнул; похоже, рассказ его ничуть не удивил.
– Я и не думал, что Анфиму удастся прикончить тебя, – заметил евнух.
Сначала Крисп воспринял это просто как комплимент. Потом глаза у него округлились.
– Ты знал! – рявкнул он.
Барсим снова кивнул. Крисп обнажил меч.
– Ты знал – и не предупредил меня! Как мне расплатиться с тобой за это?
Барсим даже глазом не моргнул, глядя на сверкающую сталь:
– Подумай. А пока сходи лучше оповести императрицу Дару, что ты жив. Я уверен – она обрадуется не меньше нас.
И снова до Криспа дошло не сразу.
– Так об этом ты тоже знал? – спросил он упавшим голосом.
На сей раз кивнули оба евнуха. Крисп глянул на меч и сунул его обратно в ножны.
– Давно вы в курсе? – Теперь он уже шептал. Барсим с Тировизием переглянулись.
– Ни один секрет во дворце невозможно сохранить надолго, – заявил Барсим с ноткой самодовольства в голосе.
Крисп ошалело покачал головой:.
– И вы не сказали Анфиму?
– Если бы мы сказали, почитаемый и… Ах, простите, молю вас.., ваше величество.., как вы думаете, состоялся бы наш теперешний разговор? – вопросил Барсим.
Крисп снова покачал головой.
– Как мне расплатиться с вами за это? – произнес он и задумчиво ответил сам себе:
– Если я стану императором, мне понадобятся вестиарии. Эта должность твоя, Барсйм!
Длинное тощее лицо евнуха не выразило ни малейшей радости, но улыбка его была чуть менее унылой, чем обычно.
– Вы оказали мне большую честь, ваше величество. Я счастлив принять ее и постараюсь оправдать ваше доверие.