– Я не думал, что в них есть нужда, – пробормотал Крисп.
– Ну и плохо, что не думал. Ни одной женщине не нравится, когда в ней так уверены. Может, ты запомнишь это и в следующий раз, с другой девушкой, будешь повнимательнее. – Голос у Зоранны смягчился. – Крисп, мы, наверное, так и проживем всю жизнь в этой деревне. Зачем нам друг друга ненавидеть? Ну, пожалуйста!
– Ладно, – сказал он, не сумев придумать ничего лучше. Потом быстро развернулся и ушел. Если на глазах его и выступили слезы, Зоранне их не видать. У него тоже есть гордость.
В этот вечер он был настолько притихший, что сестра начала над ним подтрунивать. Он не отвечал на ее приставания.
– Ты не заболел, Крисп? – с тревогой спросила Евдокия. Когда ей не удавалось его завести, она понимала, что дело плохо.
– Я здоров, – ответил он. – Я просто хочу, чтобы ты оставила меня в покое, вот и все.
– Я знаю, в чем дело, – сказала она вдруг. – Ты поссорился с Зоранной, да?
Крисп очень осторожно поставил на стол миску с супом из ячневой крупы со свеклой, стараясь не запустить ею в сестру. А потом встал и вышел из дому в лес.
Прошло много времени, прежде чем он понял, что сидение в одиночестве под деревьями ничего не решит, но в конце концов до него это дошло. Было уже темно, когда он вернулся домой. И чуть было не повернул назад; в двух шагах от дома его поджидал отец.
Крисп пересилил себя. Рано или поздно с отцом поговорить придется, так лучше уж сразу.
– Извини, – сказал он.
Отец, еле видный в сгустившейся мгле, кивнул.
– Ладно уж, хоть мы и переволновались. – Фостий замешкался на мгновение, но все же добавил:
– Евдокия была права, да? Ты поссорился со своей девушкой?
– Она не моя девушка, – буркнул Крисп. – Она выходит замуж за Ифантия.
– Вот и хорошо, – отозвался отец. – Я надеялся, что она согласится. Я так и сказал Ифантию. В конечном счете, сынок, я избавил тебя от больших хлопот, поверь мне.
– Сказал Ифантию? – Крисп ошалело воззрился на отца. Этот удар позволил ему, наконец, осознать то, что ускользало от него прежде: что отец и сестра знают о Зоранне. – Но откуда ты знаешь? Мы были так осторожны!
– Возможно, ты так думал, – сказал Фостий, – но на самом деле единственный в деревне, кто не знает, это Цикал, да и то потому, что он дурак: любит языком чесать, а что творится у него под носом, не видит. Честно говоря, мне совсем не улыбалось заиметь такого родственника.
Крисп частенько сердился на отца. Но до сих пор и не подозревал, что сможет его почти возненавидеть.
– Поэтому ты и настропалил Ифантия? – спросил он ледяным тоном.
– Отчасти да, – спокойно согласился Фостий. И, не давая Криспу излить свою ярость, продолжил:
– Но это не главное. Ифантию нужна жена и нужен наследник. А Зоранне пора замуж; девушка в четырнадцать уже почти женщина, тогда как мужчина в четырнадцать всего лишь мальчишка.
– Я не мальчишка! – рявкнул Крисп.
– Да? Разве мужчина злится, когда его дразнят? Ты вел себя, как Коста, когда я говорю ей, чтобы больше не буду таскать ее на плечах. Я прав или нет? Подумай, прежде чем отвечать.
Эта последняя фраза удержало Криспа от гневной вспышки. Он действительно подумал ; по трезвом – или почти трезвом размышлении он и впрямь решил, что вел себя по-дурацки.
– Думаю, что прав, папа, но…
– Никаких «но»! Найти девчонку, которая тебе не отказывает, просто замечательно; Фос свидетель, я не стану этого отрицать.
Помнится, я сам… – Отец умолк и смущенно рассмеялся. – Ладно, замнем. Но если она соглашается переспать с тобой, это не значит, что ты захочешь прожить с ней всю жизнь. Узнать одну девушку еще недостаточно, чтобы принять такое решение. Как тебе кажется?
Крисп вспомнил о своих собственных вчерашних размышлениях по поводу Цикала и, сам того не желая, непроизвольно кивнул:
– Наверное.
– Вот и ладно. – Отец положил ему руку на плечо, как делал, когда Крисп был маленьким. – Главное, не забывай: как бы плохо тебе ни было сегодня, это же не навсегда. Время – лучший лекарь. Тебе просто нужно набраться терпения, и все пройдет.
Крисп задумался. Похоже, отец опять был прав. И все-таки…
– Легче давать советы, чем следовать им, – сказал он.
– Да ну? – снова смущенно рассмеялся Фостий. – А то я не знаю!
– Пап, а какая она была? – рискнул поинтересоваться Крисп.
– Она?
– Та, о ком ты говорил – ну, только что, пару минут назад.
– А-а! – Фостий отошел от дома подальше, оглянулся и сказал, понизив голос:
– Ее звали Сабеллия. Твоя мама о ней знает. Не думаю, чтобы Таце возражала против того, что я говорю о Сабеллии, но, с другой стороны, ни одной женщине не нравится, когда мужчина вспоминает о том, что было до нее. И я ее не виню; я рад, что она не выплескивает на меня былые обиды. А Сабеллия… Мне, пожалуй, было столько же лет, как и тебе сейчас, когда я встретился с ней…