Ну, про грязь, это зря. Теллура бы обиделась. А потом наверняка придумала бы для дерзкого смертного какое-то серьёзное наказание. Жаль её тут нет.
Посмотрев на Виталия, которого шатало из стороны в сторону, я уточнил.
— А он сам-то согласен? И зачем мне вообще его учить?
Тот неожиданно усмехнулся.
— Если сын вернётся Защитником десятого класса, ты получишь один из лучших наших мечей.
Тут он явно лукавил. Могу поспорить, в его голове полная версия фразы звучала как «один из лучших мечей, что мы доверяем гвардейцам». Или что-то в таком духе.
Вытащив клинок, врученный мне вчера князем Голицыным, продемонстрировал его собеседнику.
— Лучше этого?
На его лице промелькнуло изумление, которое он безуспешно попытался скрыть. Ещё пару секунд смертный боролся сам с собой, раздумывая, как лучше ответить. Но в конце концов решил быть честным и озадаченно покачал головой.
— Не лучше. Это же работа мастера Мусанфа. Откуда он у тебя?
Я убрал меч обратно в ножны и усмехнулся.
— Подарок от Ярополка Голицына.
Теперь он даже не пытался скрыть своего удивления. Да и лицо Виталия, который уже чуть пришёл в себя и прислушивался к беседе, изрядно вытянулось.
— Чего ты тогда хочешь? Доспехи? Другое оружие? Денег?
Отец парня пришёл в себя и перешёл в наступление. Хотя, судя по интонации, с которой было произнесено последнее слово, денег у московской ветви было не так много. К тому же, я надеялся продать золото. Да и земельные участки уже скоро начнут уходить с рук, что обеспечит поступление крупных сумм. На текущие расходы этого должно хватить.
Что ещё можно взять с провинциальной ветви княжеского рода? Среди моего наследства, вроде был дом в Подмосковье, если я ничего не путаю. Значит ещё один, мне там не нужен. К тому же, это наверняка будет слишком серьёзной платой за обещание слегка натаскать непутёвого балбеса в Пробоях.
— Если я прибуду с визитом в Москву, вы обеспечите мне встречу и необходимое содействие.
Мужчина неожиданно нахмурился.
— Хочешь, чтобы мы принимали тебя в своём доме? Как почётного гостя?
И снова знакомая ситуация. Вроде бы слова звучали просто и понятно. Но интонация выдавала скрытый подтекст, который я пусть и улавливал, но не на все сто процентов.
— Нет. Но мне может понадобиться информация, транспорт и сопровождающий для поездки по городу. Либо организация встреч с людьми, до которых не так просто добраться.
Он задумался. Покосился на сына, который с хмурым видом разглядывал землю под своими ногами. И наконец махнул рукой.
— Если речь не пойдёт о чём-то противозаконном, то мы поможем. Я, Виктор Волконский, глава московской ветви Волконских, даю тебе своё Слово.
Как сказал-то торжественно. Как будто перед самим императором выступает. Или, как минимум, перед многотысячной аудиторией.
В небе заклекотал Сандал, который не понимал, ради чего я соглашаюсь на работу с молодым Одарённым. А сам я, увидев на лице Виктора ожидание, отзеркалил его фразу.
— Твой сын будет находиться под надзором в Пробоях и я постараюсь научить его убивать тварей и выживать. Я, Василий Афеев, глава рода Афеевых, даю тебе своё Слово.
Вроде бы получилось достаточно пафосно. Уж точно не хуже, чем у этого смертного.
Того результат вроде удовлетворил. Толкнув сына в плечо, буркнул.
— Всё. Когда поедете назад, позвони. До того, не смей связываться ни с кем из родни. Узнаю, что разговаривал с матерью, запру в темнице. Обоих.
Выложив всё это, отправился в машину, а вот Виталий остался на месте, смотря то на автомобиль, который уже начал отъезжать, то на меня. Ничего себе нравы. У нас, конечно, тоже всякое бывало. Но настолько жестоко с собственными детьми обходились разве что спартанцы. Да и было этого задолго до того, как в Элладу вошли легионы Рима.
Подождав, пока машина отъедет, я посмотрел на паренька, что растерянно топтался на месте, как неприкаянный тролль, которого позвали на оргию сатиров. Сейчас он ничем не напоминал уверенного в себе патриция, что ворвался в кабинет Бульдога, окружённый личной охраной.
— Раз ты теперь под моей ответственностью, держись рядом. Все вопросы потом. Сначала мне нужно разобраться со своими делами здесь.
Тот угрюмо кивнул и приблизился, остановившись в нескольких шагах от меня. А с другой стороны уже подходил Измайлов, который постоянно косился в сторону матери с дочкой, что так и стояли у стены общежития.