Посланцы Тарквиния пробились в Храм Аполлона, который стоял в центре священного участка. На фасаде храма были высечены три известных принципа, воплощающие греческую идею благопристойной жизни: «Познай самого себя» (гнщфе уебхфпн), «Ничего сверх меры» (мзден бгбн) и, немного настораживающе, «Поручительство причиняет горе» (рспцзфзт еггхб рбсб д бфз). Здесь они внесли плату за предсказание и сделали пожертвование. Всех входящих в храм и их животных опрыскивали водой. В храме они снова сделали пожертвование и разложили жертвы или их части на специальном столе. Затем священные прорицатели (греческое слово рспцзфзт — «пророк») проводили римлян до того места, где они могли слышать, но не видеть, Пифию. Эта жрица высказывала свои пророчества во внутреннем святилище.
Пифию выбирали из местных жительниц определенного возраста. Она должна была всю жизнь служить в храме и сохранять целомудрие. Перед прорицанием она совершала омовение в близлежащем Кастальском источнике, поджигала несколько лавровых листьев (лавр был растением Аполлона) и ячменную муку в символическом очаге в храме. Затем она садилась на треногу, возлагала на голову лавровый венок и выпивала священную ключевую воду, после чего оказывалась во власти бога. Вероятно, все это вызывало экстаз, и она «бредила», то есть произносила отрывочные восторженные фразы.
Прорицатели пересказывали ее бред изящным гекзаметром. Такие пророческие сообщения часто бывали двусмысленными. Богу требовалось очень тщательно рассмотреть суть вопроса тех, кто приходил к нему за советом, прежде чем дать относительно него какое-нибудь заключение. Из этого не следует, что Пифия гарантировала точность своих слов. Если бы она хотела, то могла бы говорить четко и правильно. Жрица и служители храма хорошо разбирались в международной политике, а когда им приходилось давать советы по личным вопросам, они несомненно использовали свои знания человеческой психологии. Однако греки считали вполне естественным, что божественные предсказания неоднозначны. Люди могли узнать о своем будущем только до некоторого предела.
Брут понял, как правильно подойти к Пифии. В качестве пожертвования он преподнес деревянную палку. Тит и Арун только посмеялись над его несерьезным подарком. Они не знали, что палка изнутри была полой и что в ней Брут скрыл золотой жезл. После того как Тарквиний получил ответ от оракула (нам не сказали, какой он был), они решили задать другой вопрос: «Кто из нас станет следующим царем Рима?» Оракул ответил, как обычно, загадочно: «Верховную власть в Риме, о юноши, будет иметь тот из вас, кто первым поцелует мать».
Тит и Арун истолковали все буквально. Они решили, что это пророчество необходимо сохранить в тайне, чтобы, по крайней мере, их брат Секст не смог исполнить пророчество. А сами они решили, что кинут жребий, кому первому целовать мать после возвращения в Рим. Однако Брут предположил, что сказанное Аполлоном имело другое значение. Он сделал вид, будто бы оступился, и припал губами к земле, которая и есть общая мать всем живущим.
Это совсем непохоже на прошлый раз, когда римские старейшины, нуждающиеся в руководстве, пришли к святыне бога в поисках его совета.
Династию победил не политический или военный кризис, а нашумевшая любовная история. Долгая осада города Ардеи, столицы латинского племени рутулов, ослабила дисциплину в римском лагере. При такой долгой осаде довольно часто стали разрешать отлучки, особенно для командиров. Царские сыновья организовывали богатые попойки в своих шатрах. Однажды они пили в подразделении у Секста Тарквиния. Кто-то завел речь о женах, и каждый стал хвалить свою выше всякой меры. Тогда член царского рода, Луций Тарквиний Коллатин, прервал разговор: «К чему слова — всего ведь несколько часов, и можно убедиться, сколь выше прочих моя Лукреция?»
Он предложил всем поехать в Рим и войти без предупреждения в свои дома, чтобы посмотреть, чем занимаются их жены. Они, подогретые вином, согласились и поскакали в город. Они увидели, что царские невестки наслаждаются со своими сверстницами на роскошном пиру. Затем они поехали в Коллацию, расположенную в нескольких километрах от города, где стоял дом Коллатина. В этом доме картина была совершенно иной. Несмотря на поздний вечер, они обнаружили, что Лукреция в окружении своих служанок занимается прядением шерсти. И тут все до одного признали ее первенство среди жен.