Выбрать главу

Основным свойством этой системы управления является то, что она будет работать, только если существует компромисс. Чтобы не допустить деспотизма, противоборствующие силы в государстве должны быть полностью уравновешены. Для успеха этой системы важное значение имел дух компромисса и отказ от применения насилия.

Тарквиния прозвали Гордым не просто так. Гордость привела к его падению вместе со своими сыновьями, но гордость также заставила его сопротивляться и пытаться возвратить свою власть. Об этом сложном времени, когда решался вопрос быть или не быть новой республике, сохранились три истории. Это, конечно, вымысел, однако они довольно точно отражают взгляды римлян: какие поступки они считали хорошими, а какие — плохими.

Тарквиний Гордый отправил в город посланников, которые передали римлянам его сообщение о сложении им своих полномочий и обещание не использовать войска для возвращения к власти. В уважительной форме он просто попросил вернуть ему все деньги и всю собственность его семьи. Однако его истинная цель не имела никакого отношения к его собственности, он только хотел проверить общественное мнение и узнать, есть ли у него сторонники. На собрании вдовец Лукреции Коллатин, который поддерживал консула Брута, высказался за удовлетворение просьбы Тарквиния, и хотя Брут, со своей бескомпромиссной позицией, резко возразил против этого. Однако просьбу бывшего царя все-таки удовлетворили. Это может служить доказательством (возможным) того, что в среде низших классов Тарквиний продолжал пользоваться некоторой популярностью.

Посланники, делая вид, что они описывают, продают или отправляют имущество бывшего монарха, подкупили нескольких высокопоставленных молодых людей, племянников Коллатина и, что еще более страшно, двух сыновей Брута. Предательство проникло в самое сердце нового государства. Заговорщики решили, что они должны вместе принести великую и страшную клятву, совершив возлияние человеческой кровью и коснувшись внутренностей убитого.

В той комнате, где они собирались ночью провести эту церемонию, оказался один раб. Он спрятался в темноте за ящиком и подслушал разговор, который вели между собой эти молодые люди. Они договорились, что убьют консулов и подготовят письма Тарквинию, которые должны будут передать ему посланники после своего возвращения. Раб сообщил властям все, что они собирались сделать. После схватки всех заговорщиков схватили и нашли у них эти страшные письма.

Теперь вопрос состоял в том, что делать с преступниками, которые оказались членами таких высоких и могущественных семей. Большинство людей в народном собрании смущались и молчали, и только некоторые, желая угодить Бруту, предложили применить к ним наиболее приемлемое наказание — изгнание.

Рассмотрев доказательства, он окликнул каждого из своих сыновей в отдельности. «Ну, Тит, ну, Тиберий, что же вы не отвечаете на обвинение?» — спросил он. Они не ответили, тогда он задал тот же самый вопрос еще два раза. Они так и не проронили ни звука, после чего Брут сказал, обращаясь к ликторам: «Теперь дело за вами». Они схватили молодых людей, сорвали с них одежду, завели за спину руки и принялись сечь прутьями. Брут не отвел взора в сторону и пристально наблюдал за всем происходящим, до тех пор пока его сыновей не распластали по земле и не отрубили им головы.

Рассматривали дело и против других заговорщиков. Коллатин, опасаясь за своих племянников, призвал не применять к ним высшую меру наказания. Брут выступил против этого, после чего Коллатин с издевкой воскликнул: «У меня такая же власть, как и у тебя, а поскольку ты так груб и жесток, то я приказываю освободить этих молодых людей». Народ возмутился и чуть было не выгнал Коллатина с собрания. Чтобы не допустить беспорядков, он добровольно сложил с себя власть и покинул город.

Вера в главенство закона и нечеловеческая жестокость стали характерными качествами римлян. Мрачным вознаграждением за такой тип самопожертвования было чувство собственного достоинства. Практичные недоуменные греки сочли поведение Брута «жестоким и невероятным». Такому поведению очень поразился Плутарх, который исследовал моральные нормы общественной жизни через биографии греческих и римских военачальников. Однако из-за чрезмерной вежливости он не стал рассуждать о морали. Про Брута он написал: «Его поступок, при всем желании, невозможно ни восхвалять, ни осуждать… первое свойственно божеству, второе — дикому зверю».