Черная маска на всё лицо. Выполненная из какого-то плотного материала, на вид. Она полностью закрывала лицо. Не было прорезей для глаз или рта.
Очень странно. И должен признаться, немного пугающе.
Все они стояли недвижимо, словно являясь частью обстановки сада.
Я осмотрелся вокруг, убеждаясь, что наблюдатели окружили весь сад.
Наконец дело сдвинулось с мёртвой точки.
Директор академии, в сопровожденнии десятка людей, сюда по виду преподавателей, направился к той самой, возведённой трибуне.
По толпе пробежал робкий шёпот.
Может новости турнира? Или объявление его начала? – мои предположения не были подкреплены каким-либо фактами. Я просто перебирал возможные варианты событий.
Когда директор вошёл на саму трибуну, а сопровождающие встали рядом с ним, шёпот в толпе затих.
Я увидел, как Лина прикусила нижнюю губу и нахмурилась. Было видно, что её буквально разрывает от нетерпения и страха, от которого она хотела как можно скорее избавиться.
Неужели директор и такие срочные собрания только к плохим новостям? – этого я знать не мог, но по настроению людей вокруг, такое предположение было верным. Скорее всего.
Наконец директор заговорил.
– Я собрал вас здесь, чтобы объявить о важном происшествии, – во время его речи, стоящие чуть позади трибуны, мужчина и женщина, средних лет, вышли немного вперёд.
Их лица пылали надменность, презрением и…беспокойством? Я оценивающе посмотрел на них и понял сразу, что они не преподаватели. Богатая одежда, надменный взгляд, который уже ставит тебя ниже, чем они.
Дворяне. Уверен. Кто-то из богатых и достаточно влиятельных. Дело принимало крутой оборот.
Директор продолжал говорить. Казалось, что его голос чем-то усиливался, так как он эхом разносился по всему саду.
– Я попрошу сегодня явиться в мой кабинет тех, кто видел господина Вячеслава Долгорукова… – от упоминании фамилии того, кого я убил как раз сегодня утром, сердце участило свой ритм. Внешне я оставался спокойным. Вот оно. Как они узнали? Или ещё не знают? – А также Николая и Степана Бельских. Последний раз их видели вчера вечером. Утром они трое не явились на занятия. В комнатах пусто, - директор опёрся руками на трибуну, будто нависая над собравшейся толпой. Его силуэт действительно производит впечатление. Не знаю почему, но я чувствовал исходящую от него силу, строгость, уверенность.
– Я хочу, чтобы все уяснили. С сегодняшнего дня и до момента, пока мы их не найдём, наблюдатели будут осматривать каждый уголок академии. Каждую комнату. Каждого ученика. Будьте готовы к таким проверкам. И ещё раз повторю. Любой, кто что-то знает об их пропаже, должен явиться ко мне, - казалось, что директор собирался закончить свою речь.
Он обернулся к тем двоим дворянам. Они что-то шепнули ему. Он вновь обратился к толпе.
– Для тех, кто думает, что они просто сбежали. В городе знают о ситуации. Наблюдатели сотрудничают с поисковыми группами. Домой они не являлись. Я хочу, чтобы вы все знали – скрывать правду не выйдет, – его глаза сверкнули бледно-голубым светом. В них будто вспыхнул и моментально погасло пламя далёкого огня. – На сегодняшний день занятия отменяются. Я призываю каждого после семи часов вечера быть в своей комнате и ожидать проверки. После этого собрания, все те, кому есть, что мне рассказать, я ожидаю вас в кабинете, - он развернулся и кивнул кому-то в сгрудившейся толпе учителей.
Я проследил за его взглядом. Акио Исодзаки смотрел прямо на меня. Из всей толпы, которая начала робко переговариваться, он смотрел именно на меня.
И этот взгляд…он мне не нравился.
– Можете расходиться, – голос из толпы учителей означал, что всё закончилось.
Толпа поспешила назад, в коридоры.
Я поддался этому течению людей, который шли вплотную друг к другу. Увидев Лину рядом, я подошёл к ней поближе. Она шла молча, смотря только себе под ноги.
Если бы я не знал всей правды, то предположил бы, что это она убила троих человек, а не я. Ну или что она что-то знает наверняка.
Но это не так. Просто у неё сильно развито чувство вины – так я себе это объяснил.
И скорее всего был прав. Слишком хорошо я знаю девушек, чтобы ошибаться в таких вещах.
Девушки во многих вещах похожи.
И эта черта одна из таких вещей. Сожаление, сопереживание, чувство вины – верные их спутники.
Лина, в этом плане, вряд ли чем-то могла отличаться от всех остальных.
Мы вышли в уже знакомый коридор, в котором толпа начинала значительно редеть. Все расходились по своим делам. Помещение снова наполнилось голосами, чему я был рад. Тишина вызывала какую-то неловкость и дискомфорт.
– Что думаешь? – я решил начать разговор первым, всем своим видом показывая, что меня эти события волнуют мало.
– Я не знаю, это всё очень странно. Очень. Такого никогда не было. Я читала весь учебник по истории академии, полностью. Несколько раз. Никогда ученик не пропадал из стен этого заведения, – она посмотрела мне в глаза. Было видно, что она крайне заинтересована в происходящих событиях. Но также они вызывали в ней не меньше беспокойства, волнения.
– Ну, нам то что от этого? Просто пропустим занятия. Уверен, что их уже сегодня найдут, - я строил из себя настоящую невинность.
Мы шли по коридору, медленно. Я подстроился под темп моей собеседницы, а она, словно была в каком-то трансе, поэтому еле плелась. Но спешить было некуда, я использовал эту возможность, чтобы получить побольше информации.
– А наблюдатели, зачем им заходить в каждую комнату? Что они могут найти такого, чего не смогли бы, к примеру, преподаватели? – личность людей, если это были люди, в масках, интересовала меня сильнее всего. Ведь если они вправду будут обыскивать каждую комнату, то мне нужно знать о них всё, каждую мелочь.
– Они как ищейки. Я о них мало знаю…как и все здесь. Я не уверена, что даже директор видел, кто там под маской. Известно только, что их присылают из императорского дворца в каждое крупное учебное заведение страны, где учатся дети дворян. И директор использует их только в крайних случаях. Они же охраняют периметр, они же охраняют внутренние помещения. И они же реагируют на подобные случаи, – Лина даже не задумалась, почему я задал этот вопрос. Она просто шла, потирая ладони и о чём-то думая.
– А что они в таком случае стали бы искать?
Я убедился, что вокруг не так много людей, прежде чем задать этот вопрос.
– Мы в магической академии. Мало ли, что и кто натворил.Они будут искать следы магической энергии, я в этом уверена, - она шагнула в очередной поворот, я не отставал.
– Следы? – мне не хотелось задавать этот вопрос, который явно мог прозвучать от первокурсника, но никак не от ученика пятого и последнего курса академии. Но я не успел себя остановить. В этом случае любопытство победило.
И мне очень повезло, что Лина больше копалась в своей голове, чем в моей. Всем своим видом она показывала крайнюю степень озадаченности, поэтому ответила на вопрос также автоматически, как и я его задал.
– Они остаются после любого магического воздействия. Заклинание. Любое. Всё это оставит свой след. На человеке или на предмете. Это неизбежно. И нет магии, способной стереть этот след. По крайней мере, мне о такой неизвестно. И о таком нам не рассказывали, - она посмотрела на меня, во взгляде читалась усталость.
– А если магия тёмная? – я рискнул, задавая этот вопрос. Он звучал логичнее, так как о таком типе магии обычным ученикам известно мало. Это можно было списать на обычное любопытство. – Она могла не оставить следов, как считаешь? – продолжил я.
Лина обернулась. Коридор заметно опустел. Лишь несколько человек, также, как и мы, торопились к широкой лестнице. Она расположилась в самом конце каменного строения, поэтому у нас ещё было немного времени всё обсудить в тишине.