– Аманда сказала, что они видели, как она гуляла по берегу озера, – сказал Джей.
– Озера?
– Да. Она новенькая, и будто бы не знает той истории, да?
Колин кивает.
– Да, она ничего не знает об этом.
Истории стары, как здешние здания: Ходоки, целыми днями блуждающие в смущении и растерянности. Какой-то человек в военной форме, сидящий на скамейке рядом с озером. Девушка, вдруг исчезающая между двумя деревьями.
Иногда студенты пытаются разговорить Ходоков или, что еще хуже, поймать их. Все эти истории о приведениях и легенды появились из-за довольно печальной истории появления школы.
Католическая школа была построена на землях, где были похоронены дети поселенцев, выжившие после долгого пути через горы, но в первую же неделю, когда она была открыта, еще двое детей погибли, а в результате пожара и сгорела часовня. В течение многих лет студенты утверждали, что видели двух потерявшихся детей. Они якобы стоят у недавно возведенной статуи Святой Осанны или сидят на скамейке в восстановленной часовне. Легенда жива, и с течением времени количество Ходоков сильно выросло в студенческом коллективном воображении.
Это болезненная история, Колин это понимает, а студенты сохранили эти рассказы, потому что это делало школу более интересной и давало повод им чувствовать себя храбрецами. Но хотя все ругаются, что они не верят, что Ходоки существуют, только совсем уж укуренные и пьяные решаются на Хэллоуин тусоваться у озера или в глубине леса. Или такие идиоты, как он и Джей, которые делают такое дерьмо, что совсем не хотят быть пойманными. Конечно, Аманда будет среди тех, что видели там Люси.
Джей убирает ноги от стены.
– Она тебе нравится.
Колин наклоняется и поправляет шнурки, которые в этом не нуждаются.
– Это здорово, если она тебе понравилась. Она не безобразна или что-то в этом роде, но она… Я не знаю. Тихая. – Джей делает большой глоток из своей бутылки воды. – Но это не всегда плохо. Аманда никогда бы не заткнулась. Боже. Она что, всегда болтала, когда вы, ребята, были…
– Чувак. – Колин не хочет думать о другой девушке, когда смотрит на Люси. Он чувствует себя не в своей тарелке, это как сравнивать речной камень и рубин…
– Она всегда была такой, – угадывает Джей и хлопает его ладонью. – О, Колин, Колин, Колин… – он ахает высоким голосом с придыханием.
Колин не отвечает, вместо этого он кладет несколько чипсов в рот. Джей на самом деле сделал довольно точное описание Аманды.
– Ты говорил с ней? – спрашивает Джей.
– С Амандой?
– С той девчонкой.
Колин пожимает плечами и вытирает ладони о джинсы.
– Один или два раза. В последний раз, когда я попытался, она сбежала.
– Это потому, что ты мудак, – говорит Джей, ударяя его по руке. – Хороший мудак. Но все-таки мудак.
Колин делает паузу, комкает свой мусор и бросает его в мусорную корзину.
– Ты назвал меня хорошим мудаком.
Джей подмигивает ему, но через две секунды бьет по его здоровой руке снова.
– Так ты заговоришь с ней снова?
Колин пожал плечами, но он, конечно, знал, что да.
– Ладно, возлюбленный, – говорит Джей, потягиваясь. – Это был важный разговор, но я сказал Шелби, что встречу ее за школой.
– Ты такой предсказуемый.
Джей проходит мимо девушек на пути у Колина и направляется через ряды велосипедов, которые использовались только для экстремальных трюков. Не обращая внимания на комментарий, Джей показывает подбородком туда, где Люси поворачивается и идет обратно к квадратной площадке, в двадцати или около того футов отсюда.
– Она возвращается.
На мгновение взгляд Люси ловит Колина и удерживает. И хотя он думает, что она тоже наблюдала за ним, внезапно она поворачивается и быстро идет прочь от него.
– Заставь меня гордиться тобой, – говорит Джей, похлопывая рукой по спине Колина, прежде чем уйти.
Колин постоял немного, затем пересек футбольное поле, ускоряя и без того длинные шаги, чтобы успеть поймать ее. Он понятия не имеет, что сказать. Он чувствует себя не так, если бы приближался к кому-нибудь из девушек из школы, к тем, кто знали его с тех пор, когда ему было пять лет и он еще не мог написать букву «S». Или, например, девушек, которые знали его с тех пор, когда ему было десять лет, носили такую же футболку с изображением Хана Соло в течение всей недели. Или девушек, которые в последнее время, кажется, ни разу не сказали ему «нет». Но сейчас он чувствует, будто приближается к экзотической змее на лесной дорожке.
Словно зная, что он сзади, Люси оборачивается и смотрит на него через плечо.
– Эй, – говорит он нервно, засовывая свою здоровую руку в карман. Пальцы другой его руки подергиваются.
Она хмурится и продолжает идти по траве.
– Я не видел чтобы ты что-нибудь ела, – продолжает он, двигаясь нога в ногу рядом с ней. – Разве ты не голодна? Дот делает лучший сыр на гриле.
Люси лишь слегка качает головой, но ответ достаточно понятен, чтобы получить что-то вроде надежды, распространяющейся у него в груди.
– Тебе не холодно? У меня в комнате есть шерстяная кофта…
Он внутренне съеживается. Это прозвучало как худший в мире подкат.
Они молча идут еще с минуту, тишину нарушает только хруст листьев под ногами. Хотя это странно, но несмотря на то, что она молчит, он не чувствует себя игнорируемым.
– Ты переехала сюда? – наклонив голову, он улыбнулся ей. – Похоже на то, что ты появилась внезапно.
Ее шаг немного сбился, но ничего более. Колин изучает ее профиль: кремовая бледная кожа, красные пухлые, будто искусанные, губы, которые так и привлекают внимание.
– В какую школу ты ходила раньше? – спрашивает он.
Люси ускоряет свой темп, но не отвечает. Он уже было решил сдаться и развернуться, когда она замедляет шаг и показывает на его гипс:
– Как ты повредил руку?
Инстинктивно он сжимает пальцы левой руки.
– На своем велосипеде. Я не совсем удачно приземлился после прыжка.
– Болит? – спрашивает она. Ее голос скрипучий, словно она была вчера вечером на шоу и много кричала. Он представил себе, как она танцует в одиночестве, покачиваясь, и ей на всех наплевать в этот момент.
– Не-а. Бывало и похуже. Сломанные кости, переломы, сотрясения, швы. Всего не перечислить. Это ерунда, – он резко замолкает, понимая, что это звучит как-то по-мальчишески хвастливо.
Люси снова хмурится.
– Почему ты делаешь все эти вещи, если это вредит тебе?
Недолго думая, Колин отвечает:
– Порыв? Взрыв адреналина? Чувство, что обретаешь, когда делаешь что-то, напоминающее тебе, что ты жив?
Люси останавливается как вкопанная, ее лицо становится красным, она прикладывает руки к животу, защищаясь.
– Я должна идти.
– Подожди, – говорит он. Но слишком поздно. Быстрыми и решительными шагами она уходит.
Глава 5
ОНА
Однажды Люси вспоминает, что с ней случилось – клубок образов соединился, как соединяются вместе пучки тонких, разреженных синапсов. Она вспомнила свой громкий, лающий смех, вечно тонкие руки и волосы, такие прямые, что постоянно выскальзывали из заколок и лент. Свои способности не только в химии, но и в искусстве, боязнь собак, любовь к запаху апельсинов.
Вспомнила лицо своего первого учителя, а своего отца – нет. Вспомнила любимые рваные джинсы и футболку с Cookie Monster, которую, когда была маленькой, хотела носить каждый день.
Другими словами, она не вспомнила ничего такого, что могло бы дать ответ, почему она находится здесь, вместо того чтобы летать где-нибудь на облаке или танцевать среди огней над трассами и тротуарами.