– Я не знаю, мы все слышали истории о военном, сидящем на скамейке, или о девочке, исчезающей в лесу, – она немного косится на него, продолжая: – Газеты любят говорить о том, что это место необычное. Построенное на месте захоронения детей. О пожаре в первую неделю после открытия. Мы все знаем, что люди видели много странного, и не раз. Кто-то четче, чем остальные, – быстро добавляет она. – Кто теперь знает, что реально, а что нет.
Колин смотрит себе в тарелку.
– Думаешь, они повсюду? Призраки, духи и все такое? Не только в нашей школе?
– Может, не повсюду, но уж точно поблизости. Так люди говорят.
Колин спрашивает себя: неужели ему показался ее странный взгляд в окно в сторону озера.
– Если ты сама не видела, откуда же тебе знать? – встревает в разговор Джей. – Некоторые вещи, что я слышал, просто безумны. Ты должен быть полным приду… – он замолкает, быстро разглядывая выражение лица Колина, перед тем как набить рот гренками.
– Если ты думаешь, что этот мир не полон всякого, сложного для понимания, Джей, тогда ты слишком тупой, чтобы даже пользоваться вилкой, – тихий смех Дот смягчает ее слова.
Колин чувствует себя немного неуверенным, словно все его внутренности раскисли. Он и сам не знает, какой из вариантов хуже: что он сошел с ума или что истории, окружающие его всю жизнь, – правда. Что Люси на самом деле мертва.
– Как думаешь, почему они здесь? – тихо спрашивает он.
Замявшись, она оглядывается через плечо и приподнимает бровь.
– Малыш, ты слишком серьезно говоришь об этом, – повернувшись обратно и не ответив, она начинает нарезать большую миску сушеной клюквы. Комнату наполняет резкий свежий запах. – Кто знает? Может, чтобы приглядывать за нами, – пожав плечами, предполагает она. – Или встретить нас, чтобы мы были рядом со знакомыми, когда умрем. – она высыпает всю миску в миксер. – Или, может, они просто застряли. Возможно, им нужно что-то завершить.
– Завершить – это что-то типа мести? – спрашивает Колин.
– Ну если они злые, тогда точно можно с легкостью говорить и об этом. Я всегда думала, что мир по ту сторону неразбавленный: либо плохой, либо хороший. Наша жизнь серая, смешанная, а после смерти все или черное, или белое.
Она начинает замешивать тесто и раскатывать его по размеру часов Колина, ведя себя так, будто это один из самых привычных дней в жизни. Каждое ее движение кажется значимым, словно он до этого не замечал весь ее жизненный опыт.
– Спасибо, Дот.
– За что? За мои поэтические рассуждения о мертвых?
– Я имею в виду, пока ты не обсуждаешь горячего баристу из кофейни или преимущества ананасов в твоей сексуальной жизни, у нас все нормально.
– Я стараюсь, – она показывает на шкаф над столом. – Достань мои формы для выпечки.
Даже после помощи Дот в приготовлении выпечки Колин не ощущает себя лучше. В какой-то степени стало даже хуже. Он может сосчитать, сколько раз за последние десять лет он чувствовал эту неуверенность, но сказанное сейчас Дот он слышал всю свою жизнь: разные истории про жизнь после смерти и что Ходоки существуют, и что его мама, возможно, не сошла с ума. Хотя сейчас эти убеждения не имели никакого смысла. Она умерла.
Она умерла так же, как и его отец, и сестра Каролина еще раньше. Теперь и Колин тоже может сойти с ума. Впервые после смерти родителей он встретился с осознанием, что он совсем один в этом мире. И как бы сильно о нем не заботились Дот, Джо и Джей, они ничего не смогут с этим поделать.
Дот находит его сидящим на верхней ступеньке и рисующим по покрытой кружевом снега земле, держа палку в здоровой руке. Она открывает дверь, и в затылок ему дует теплый воздух.
– Что ты здесь делаешь?
– Думаю, – он потирает лицо, она это замечает и подходит ближе.
– Ты чем-то расстроен, малыш?
– Все в порядке.
– А вот и нет, – сказала она, опуская теплую руку ему на колени. – Не ври мне. Ты мальчик, который никогда не перестает улыбаться. Так что не сложно догадаться, когда что-то не так.
Колин поворачивается и смотрит на нее, выражение ее лица смягчается, когда она видит его красные заплаканные глаза.
– Я схожу с ума, Дот. Мне на самом деле интересно, что если я сбрендил.
Ему не нравится, как она меняется в лице и как она виновато выглядит, словно это ее вина за все трагические события в его жизни.
– Это не так.
– Но ты даже не знаешь, почему я так думаю.
– Могу только рискнуть и предположить, – тихо отвечает она. – Хочешь поговорить об этом?