Татьяна тем временем думала о Горморле не больше, чем об обеде, съеденном год назад. Она была слишком занята собственной местью. Бельсы выполнили обещание, доставив ей Жреца и Ученика живьем. И теперь Татьяна заново знакомилась с падре Ваоле и Отцом Вседержителем. Только уже на своих условиях. Жаль только, что не в пыточной камере. Оказалось, что падре и Отец, так любившие издеваться над узниками, сами не выносили даже вида пыточных инструментов и теряли сознание. А Татьяне, прежде, чем измываться над двумя вполне заслужившими это сволочами, не терпелось задать им парочку вопросов. Слишком уж давно ей хотелось выяснить, каким образом благочестивые инквизиторы сумели заставить Сержена написать добровольный донос.
Надо сказать, что падре Ваоле и Отец Вседержитель практически не сопротивлялись. Они тряслись, лили крокодиловые слезы, сваливали вину на введшего их во искушение Асмодея и рассказывали все, что знали. И даже то, чего не знали. Причем разобраться в мешанине правды и вымысла становилось все труднее и труднее. Казалось, что врать для монахов так же естественно, как дышать. Более того, порой они и сами верили собственным измышлениям. Однако Татьяна не была бы Татьяной, если бы не выяснила все, что только можно. И о том, как Отец Вседержитель уговорил рыцаря предать ведьму и написать донос, и о том, как он обманул самого Сержена, стерев ему память и отправив в иной мир. Повествование было занятным. И весьма поучительным. Надо же… оказывается, Сержен был не столь виновен, как думала Татьяна. Он вовсе не желал отправлять ее в подвалы инквизиции и уж тем паче на костер. Но… оправдывать рыцаря магичке совершенно не хотелось. Как ни говори, все равно Сержен ее предал. Отрекся от нее. Но ни ненависти, ни злости Татьяна не чувствовала. Наверное, она просто переболела рыцарем. Благополучно забыла его и перестала переживать, что своей вере он был предан гораздо больше, чем своей женщине. В конце концов, Татьяна и сама понимала, что никогда не сможет занять место Владычицы в сердце Сержена. А потому глупо было страдать о неслучившемся. Тем более, столько лет спустя. Сержена давно уже нет в живых. Так пусть покоится с миром. Татьяна не могла его простить. Но ненавидеть… ненавидеть рыцаря она не могла тоже.
Когда Лавр, наконец, нашел магичку, она сидела у Ханта, обняв бутылку вина и рассеянно слушая рассуждения полоза о законах магического равновесия. Похоже, настроение у Татьяны оставляло желать лучшего. Эльф, если честно, был тоже немного не в духе. Пока магичка развлекалась, пытая своих врагов, Ролум отослал Лавра уничтожать очередного монстра. Эльф потратил на это неприятное занятие целых несколько дней, и мечтал встретиться с Татьяной, чтобы немного отдохнуть. Однако магички не оказалось ни дома, ни в пыточных подвалах, ни даже в библиотеке Совета, которую она повадилась посещать. Словом, когда Лавр, наконец, нашел Татьяну, он чувствовал себя окончательно вымотанным и обессиленным. Все, чего хотелось эльфу — это пару стаканов вина, ужин, и крепкий сон. Хотя… оказавшись в одной постели с магичкой, о последнем, скорее всего, он даже не вспомнит. Так же, как и о собственной усталости. Как ни странно, безумное вожделение к Татьяне не прошло со временем. И даже нисколько не утихло.
— Твои враги рассказали тебе, наконец, все, что ты хотела? — поцеловал Татьяну в макушку Лавр.
— Все, и даже чуть больше. Теперь их Террел с Ролумом пытают на предмет выяснения всех военных тайн. И мне таки кажется, что падре с Вседержителем непременно эти тайны вспомнят. Поскольку безумно хотят жить.
— А ты представь, сколько всего полезного они вспомнят, когда захотят умереть! — хищно улыбнулся Хант.
— Тоже верно, — тут же пришла в хорошее расположение духа Татьяна.
— Ты скоро освободишься? — нетерпеливо поинтересовался Лавр.
— Да я вообще-то и не занята, — пожала плечами Татьяна. — Ролум сказал, чтобы я вообще отдыхала до конца недели. А потом он снова пошлет меня на задание. И ты даже не поверишь куда! Снова очищать тракт Румила от очередного монстра! Это просто наказание какое-то… и откуда они там берутся? Я этот тракт изучила уже вдоль и поперек. А сколько я там тварей уничтожила… вообще описанию не поддается!
— То есть, у тебя есть еще неделя отдыха? — вычленил главное Лавр. — Прекрасно! Поскольку у меня примерно столько же до следующего задания. И я предлагаю тебе провести это время с пользой. Между прочим, я оплатил хорошо знакомую тебе комнату в небезызвестном трактире на ближайшие дней семь.
— Правда? — умилилась такому знаку внимания Татьяна. — Тогда поехали! А то у меня Ржавый застоялся уже. Да и по тебе он соскучился. Что ни говори, а генетическая привязанность — великое дело.
Магичка с эльфом всю дорогу дурачились, прикалывались друг над другом, шутя делили шриша и заклятый на верность меч… словом, вели себя как расшалившиеся подростки. Избавившись от явных врагов, они не считали нужным скрываться. И магические щиты, которые Татьяна повесила на комнату, были чисто символической данью постоянным урокам Террела и инстинктам Охотника. Лавр и магичка никого не боялись. И даже не задумывались о том, что им может что то угрожать здесь, в хорошо знакомом трактире, хозяином которого является бельс. Они пили вино, плескались в ванной, занимались любовью и чувствовали себя абсолютно счастливыми. Пустившись во все тяжкие, эльф с магичкой не ощущали ни границ, ни условностей, ни сдерживающих тормозов. Восторженные, утомленные, почти бездыханные, они остались лежать в объятиях друг друга. Волна отхлынула, оставив их переплетенные горячие тела в блаженном полузабытьи утоленной страсти. Лавр с Татьяной настолько были увлечены друг другом, что пропустили момент, когда взломав магическую защиту, в комнату ворвались несколько наемных убийц.
Разумеется, опытным Охотникам, не раз и не два попадавшим в различные передряги, не понадобилось много времени, чтобы вскочить с кровати и схватить оружие. И уж разумеется, их нисколько не смутило то, что в этот момент из одежды на них ничего не было. И Лавр, и Татьяна были обучены драться в любом состоянии. И в любом положении. Вот только тела, утомленные излишне выпитым вином и неумеренным занятием любовью, реагировали на происходящее не так быстро, как хотелось бы. Да и нападающих было слишком много. Шестеро воинов, наверняка обучавшихся владению мечом в каком-нибудь клане рыцарей и два мага. Очень сильных мага. Татьяна даже не подозревала, что среди небельсов существуют подобные мастера своего дела. А потому ей приходилось довольно туго. Впрочем, Лавру было не легче. Шестеро вооруженных до зубов воинов против одного эльфа — это не самый лучший расклад. И хотя пока заклятому на верность клинку удавалось сохранять обнаженное, золотистое тело своего хозяина в относительной целостности, долго это продолжаться не могло. Удар, разворот, еще удар… Лавр держался из последних сил. Да и Татьяна явно выдыхалась. Двое магов загнали ее в угол и все, что она могла — это защищаться, периодически пуская небольшие магические разряды в противников Лавра. Убить эти разряды не могли (для этого требовалось сконцентрироваться, а значит раскрыться), но отвлекали неприятеля довольно серьезно. И Лавр умело этим пользовался. Выхватив арбалет у одного из нападавших, эльф выстрелил в голову особо активного мага. Дело пошло веселее. А уж после того, как Татьяне удалось уничтожить своего второго противника, эльф с магичкой даже поверили в то, что все обойдется.
Лавр начал махать клинком с удвоенной силой. Присоединившаяся к нему Татьяна тоже пустила в ход меч, добавляя боевые заклятья. Четверо противостоявших им воинов, впрочем, отступать не собирались. Они были слишком большими профессионалами. И им очень хорошо заплатили за то, чтобы эта парочка умерла. Лязг мечей. Кровь. Запах паленого…битва превратилась в бойню. Войдя в азарт, Охотники безжалостно крушили своих врагов. Однако Горморл не был бы Горморлом, если бы не предусмотрел и такой, на первый взгляд почти невероятный вариант. Перед окровавленной, едва стоявшей на ногах парочкой, появилась иллюзия, изображающая бывшего Канцлера.