В то же время следует констатировать: при сравнении понятийного аппарата классической семиотики с терминологией перечисленных самостоятельных областей становится очевидным, что семиотика действительно больше интересуется общими вопросами сущности знаков, их возникновения и взаимодействия, в то время как отдельные науки анализируют специфические свойства объектов исследования. Самостоятельные дисциплины, как правило, отказываются от слишком общих формулировок выводов, тем самым также обнаруживая отличие от семиотики.
Кроме того, можно наблюдать, что если выводы, сделанные в рамках отдельных дисциплин, не могут быть переформулированы (или во всяком случае проинтерпретированы) на семиотическом уровне, то они чаще всего оказываются нерелевантными и/или недостаточно систематичными для семиотики, чтобы быть ею принятыми. Представители самостоятельных дисциплин, напротив, достаточно часто реагируют со смесью презрения, недоверия и скепсиса на обобщительные выводы семиотики, касающиеся их области исследования. Таким образом, для одних формулировки оказываются слишком общими или тривиальными и поэтому неподходящими для практической работы; для других -недостаточно четкими / систематичными и в целом слишком частными.
Очевидно, что при вопросе о системе взаимоотношений семиотики и филологии, как и других наук, вполне можно исходить из их типологических общих и особенных черт, однако на практике оценка этого взаимодействия оказывается весьма различной и зависит от ожиданий каждой конкретной дисциплины.
Прояснить характер отношений между семиотикой и самостоятельными дисциплинами, а также значение взаимного влияния этих наук на данный момент лучше всего - по крайней мере наиболее последовательно - способно рассмотрение исторического фона этой взаимосвязи, а также конкретных и общих целей отдельных наук.
В историческом плане взаимодействия с семиотикой стоит уделить внимание прежде всего тем наукам, которые в ходе своего развития вели интенсивную проработку методологии, имеют сложившуюся терминологию и не только претендуют на системный подход, но и преследуют ряд схожих целей. Здесь я в первую очередь имею в виду лингвистику и теорию коммуникаций, но частично также и филологию. Общим для них - как уже многократно показано - является изучение формально или функционально похожих фигур повторения с целью установления и систематизации характера их регулярности. Также к сходствам относится изучение взаимодействия формальных, семантических и идеологических проявлений и закономерностей на основе системно-теоретических аспектов.
На базе уже сказанного можно понять: благодаря схожей области интересов упомянутых независимых дисциплин прежде всего лингвистический структурализм (в особенности фонология) оказал воздействие не только на многие гуманитарные науки, но и на семиотические исследования исторических текстов. Объектом изучения при этом были структурно-текстовые закономерности, которые обычно не учитываются метаязыком лингвистики, а, основываясь на принципе чаще всего (но не всегда) бинарных оппозиций (при использовании системно-теоретических критериев), выражают семантические или идеологические черты и могут быть проанализированы с точки зрения семиотических принципов генерации текста.
Мы видим, что такие исследования начинаются с семиотически выстроенных актов наименования. При этом вторичноязыковые свойства текстов анализируются по параметрам, которые как раз являются актуальными для исследователя. Затем результаты параметризации собираются в парадигмы, чтобы - как в лингвистике - изучить характер их регулярности. Тем не менее цель этого процесса - и я хотел бы отдельно подчеркнуть это - не анализ лингвистических фактов, а интерпретация текстовых и более общих культурных закономерностей путем формализации семантических / идеологических признаков. Речь в данном случае идет не столько о специфике или уникальности творческого процесса, сколько об универсальных принципах, лежащих в основе текстов и культурных феноменов. Когда я говорю, что изначально встает вопрос о регулярности связей, из этого, конечно, следует, что на втором этапе должна возникнуть проблема взаимоотношения регулярного и нерегулярного. Как в рамках текстов, так и культуры в целом только это взаимоотношение (или противостояние) может, с одной стороны, создавать фундамент, стабильную основу, а с другой - задавать динамику, изменения. И здесь мы возвращаемся к исходной сфере интересов филологии, которая в конечном счете нацелена на изучение культуры в целом и в ее частных проявлениях как особенности человеческого существования и которая - как показывают современные исследования в смежной области естественных и гуманитарных наук - в будущем станет занимать всё более важное место в изучении человеческого сознания.