«Элизиум», новый фильм от братьев Фрайберг, в главных ролях непревзойдённый Арда Гёрш и обладательница двух наград Академии Летиция Джейн-Харрис. Такой рассвет вы ещё не видели!..
Комментарий к третья встреча
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/2/25/Enrique_Simonet_-_La_autopsia_-_1890.jpg
Энрике Симоне Ломбардо “У неё было сердце!” (¡Y tenía corazón!) 1890г.
Также известна, как “Анатомия сердца” или “Вскрытие”
========== четвёртая… ==========
Все дэвы вышли из Нарока, но не все они сеют зло.***
— Занять круговую оборону! Поднимай чёртов дрон!
Все окружают инженера, а по выгоревшему зданию, в комнате которого они находятся, в проёмах двигаются тени. Полетела первая дымовая граната. Движение веком включает тепловизор в глазу, вампирам же это не нужно, они шутят, что укомплектованы с рождения.
Слева снайпер снял Шарифа. В воздух за их спинами поднимается дрон, инженер берёт винтовку и встаёт на освободившееся место. Выстрелы по ярким жёлто-красным силуэтам.
Илай слышит вибрацию, смотрит на запястье и понимает, что резинки нет. Внезапно он понимает, что здание не выгорело: штукатурка слезает по ржавый стенам, как пепел. Илай понимает, что сейчас ему в живот попадёт пуля.
Илай понимает
что может проснуться…
— Так сколько вам сказали здесь н-находиться?
— Где-то около трёх недель. Меня ещё не прогнали через все диагностические аппараты, которые у них есть, и сказали, что на корректировку программы и последующие доработки уйдёт ещё недели полторы.
Они находились во внутреннем дворе медицинского комплекса, где и днём и ночью было очень оживлённо. Окружённый зданием он представлял собой парк с лужайками, искусственным озером и фильтрованным воздухом, где каждодневно гуляли пациенты — самостоятельно или в сопровождении.
Когда Илаю сказали, что у него посетитель, тот сразу подумал о Бобе. Илай понятия не имел, как тот узнал, где он находится — но для старших офицеров ведь нет закрытых дверей, верно? Стал представлять, как тот будет осматривать палату, довольный, словно бы это его заслуга, источая приторное отеческое сочувствие… но всё оказалось не так плохо.
— Как вы справляетесь?
Толлер прекрасно вписывался в окружение. Да, глаза скрывались за очками, руки в перчатках, на голове шляпа с широкими полями — Илай не представлял, насколько, за пределами всего этого, ему должно быть жарко — но здесь, на этом совершенно искусственном клочке вентилируемой зелени посреди мегаполиса, заполненном страдальцами разных форм и состояний, он смотрелся естественнее многих.
Илай пожал плечами.
— Я ем, дышу. Сру. Гуляю днём, чтобы не умереть во сне. В принципе, ничего нового.
Толлер улыбнулся, глядя на него.
— В-вы выглядите лучше.
— Я здесь на курорте.
Впервые за долгое время, Илай нормально питался, ходил на процедуры. Перед сном успокоительное. Курить только нельзя. Чуть поодаль, расстелив на траве тренировочные коврики, группа занималась аэробикой. Вела её девушка в спортивном купальнике, в руках у неё — резиновая лента.
— Виды неплохие.
Илай задержал взгляд, проходя мимо. В целом, здесь было даже хорошо. И то, что за него платил бывший работодатель, его нисколько не смущало. Вокруг ходили, разговаривали. На каталках и своими ногами. Кого-то учили заново стоять и ощущать предметы. Илай помнил, как сам делал то же самое. Людей днём, разумеется, было больше.
Снова пропищал таймер. Илай опустил глаза и дёрнул за резинку. Толлер удивлённо на него посмотрел.
— Вам всё ещё эт-то необходимо?
— Нет, но так спокойнее.
Помимо успокоительного, Илая привязывали к кровати. Пока сенсорное восприятие не восстановится, палата на двадцать третьем этаже — смертельная ловушка.
Нефролитиаз — вычурное слово для обозначения того, что каждый раз, когда Илай собирался сходить по нужде, для него превращался в ад. Его диагностировали день на третий и предложили вылечить. Илай отказался. Ему предложили подумать. Илай настаивал, что боль ему нужна. Странно, но Тень появлялась именно в эти моменты. Ни один прибор его не зафиксировал.
— Знаете, я тут вспомнил — сам вспомнил — мы шли по тропе, и под кустом был птенец.
Илай сел под деревом, осмотрелся и достал сигареты.
— Если что — это ваше, — поднял глаза.
Толлер развёл руками и сел рядом. Илай закурил.
— Большой такой, с ладонь, слепой — я таких не видел никогда. На голове пух, хвоста ещё нет. Он пищал, шёл, помогая себе крыльями, ему трава мешала. Такой беззащитный, — Илай затянулся и выпустил дым. — Я смотрел на него и понимал, что ничем не могу помочь. Гнезда я не видел, мог только пройти мимо. Там было много животных — вряд ли он продержался хотя бы час. Ещё вспомнил девушку. Подкладка пальто в цвет платья, с теми же узорами. Выглядело непривычно и очень ярко.
— Эти воспоминания что-то значат для вас? П-помимо того, что… это ваши воспоминания.
Толлер снял перчатку, с интересом подставляя руку пробивающемуся сквозь листву солнцу. Посмотрел на Илая, когда тот заговорил.
— Ничего, — Илай пожал плечами и стряхнул пепел. — С той девушкой я даже не заговорил.
Мимо прошёл санитар, вампир, полностью закрытый от солнца, он вёл под руку старуху в ночной рубашке и халате. Кажется, ей было не по себе оттого, что он это делает. Или оттого, что это делает он?..
— К-как ваш друг?
— Приходит, но реже, — Илай смотрел, как поднимается дым, закручиваясь завитками в солнечных пятнах. — Мне кажется, он меня спас. В тот день, после катка, я шёл и думал над вашими словами. Он встал передо мной, заставил остановиться.
Илай сделал паузу, вдохнул и выдохнул дым, стряхнул на траву между ногами пепел.
— Меня бы сбила машина, если бы не он.
— Ситуация, иногда, выходит сложнее, чем кажется на первый взгляд, верно?
— Это плохо, что я хочу продолжать мочиться кровью?
Илай посмотрел священнику в глаза, Толлер за очками моргнул от резкой смены разговора.
— В-вы…?
— Не то, чтобы я это афишировал, но у меня посмотрели всё, что можно — и, разумеется, нашли.
Толлер замолчал ненадолго, подбирая слова.
— П-постоянная боль меняет характер — не в лучшую сторону. Если вы хотите через боль что-то понять, я считаю, можно найти варианты лучше.
Илай усмехнулся.
— Я думал уж кто, а духовники знают толк в страданиях.
— Некоторые д-действительно осознанно идут на это, стремясь через боль найти смирение. Считается, мол, если ты познал боль — см-сможешь лучше понимать боль других. Я, как вы уже, наверно, поняли, не поддерживаю такую… тягу к разрушению. Будь это обязательным, при вс-туплении в сан, я бы призадумался.
— Да, но вы прошли через своё.
— Наверное, вы правы.
Толлер отвёл глаза, задумчиво глядя перед собой. Вернул на руку перчатку. Илай ещё раз осмотрелся и, спрятав окурок в пачку к таким же, сунул ту в карман. Вампир вздохнул, прикрыв глаза.
— «Отец Предвечный, дай мне т-терпение принять то, что не могу изменить, сил изменить то, что могу, и мудрость, ч-чтобы увидеть разницу». Не вы звали боль — боль пришла к вам. Это то, что в-вы можете изменить. И вам нужны будут силы и смелость, чтобы принять, что вы достойны этого. Сделайте первый шаг — д-дайте согласие на лечение и увидите, что жизнь поменяется, — Толлер улыбнулся. — Вот вам и цель.