Но не имело смысла ломать над этим голову. Сердан был моим единственным шансом, и он не подведёт. И всё-таки я чувствовала себя при мысли о том, что могла бы поговорить с мамой и папой и освободить их от забот и печалей, паршиво.
Теперь больше не было никакой возможности позвонить им. Мой последний кредит я подарила Сердану. Я даже не могла принять их звонки, потому что батарея была разряжена. Но Леандеру это тоже не помогло бы. Мама и папа больше не выпустили бы меня из виду. Наверное, они тут же поехали бы со мной назад в Людвигсхафен.
Кроме того, ещё не было доказательства того, что люди могли меня снова видеть. Сердан меня услышал, и это всё, и то только с шумом и треском на линии, в то время как моя связь с ним была совершенно чистой.
У меня также больше не было сил, идти в следующую деревню, вламываться в дом и звонить оттуда. Или если я была видимой, попросить об этом. Я могла только оставаться лежать здесь, как можно меньше двигаться, держаться и надеяться, что Сердан скоро появится и что он выяснил, где торчит Джонни.
- Я могу себе представить, где он, - сказал Натан. И теперь я тоже могла себе это представить. Самое лучшее время Леандера, проведённое в Sky Patrol, было у Джонни Деппа во Франции - вообще-то только переподготовка, для которой он оставил меня на другого охранника, но Леандер всегда восторгался этим временем до небес. Дети знаменитостей всегда имели несколько ангелов-хранителей. Вероятно, он попытается присоединиться к ним, чтобы произвести впечатление.
Типично для Леандера. Но при всём при этом у него не было не малейшего представления, что его родители давно решили послать его в Гваделупе, а именно через два с половиной дня.
Я оставила ноги покоиться в воде, повернулась на бок и устало закрыла горящие глаза. Я могла спасти Леандера только в том случае, если буду и дальше оставлять верить моих родителей в то, что пропала без вести. Сбежала. Может быть даже стала жертвой преступления. Да, это было единственное, что я могла сделать в этой ситуации.
Я должна была принять решение против родителей, чтобы было можно принять решение в пользу Леандера.
Глава 13
.
Разыскивается: Люси
Ну, давай, сделай это, подумала я равнодушно. Высасывай меня. За левым ухом ещё есть место. Но комар, к которому относились мои мысли, находил более захватывающим пища, кружить вокруг моей головы, прежде чем укусить и как все его предшественники, поглотить мою кровь.
Я, должно быть, выглядела как пирог с посыпкой. С закрытыми глазами я лежала на траве и пыталась следить сквозь писк комара за звуками на дороге. Много их не было, и между тем я уже хорошо могла отличать их друг от друга. Сухой грохот тракторов, сильное дребезжание комбайнов и возбуждённый рёв грузовых машин. Звонкое же, суетливое тарахтение мопеда я до сих пор ждала напрасно.
Теперь комар нашёл местечко - на моём правом веке. Я почувствовала тонкий, аккуратный укус, потом распространилось знакомое покалывание и самое позднее через час глаз распухнет. По крайней мере, он не попытался сделать это в моём рту. Он был открыт, потому что так мне было легче дышать. Мой язык прилип к нёбу, а моя глотка болела при каждом вздохе.
Разве я не должна была уже давно потерять сознание? Или я потому не теряла сознание, что не была настоящим человеком? В первые дни, после того, как Леандер получил своё тело, он почти не чувствовал голода и жажды, даже при головокружительном падении получал только незначительные травмы, сон для него был неважным второстепенным делом.
Наверное, всё длилось только немного дольше, когда был невидимым. Медленная смерть. Мои глаза под закрытыми веками закатились наверх, потому что ветки надо мной, на знойном ветру, сдвинулись в сторону и пропустили солнце. Я его ненавидела. Я хотела зиму, ледяную зиму, с бурей, снегом и градом ... поливным дождём ...
Морозом ... пусть будет даже воспаление среднего уха с двух сторон ... Я допустила то, что тень от деревьев перекачивала с моего лица вправо, и я снова лежала на открытом солнце, потому что у меня не было сил, следовать за тенью. Мне нужно было собирать силы на тот момент, когда Сердан прибудет сюда. Если прибудет. И если прибудет вовремя.
Если он найдёт меня мёртвой, то всё равно будет уже поздно. Для Хозяина времени всё это было очень кстати, подумала я с горечью. Я уже лежала рядом с рекой. Ему нужно только лишь ещё отправить меня ... Или он уже всё это время было поблизости? Может, Херувимы были правы, когда восприняли деформированную, слабую чистоту как сигнал смерти?
Может быть, я тоже что-нибудь замечу, если напрягусь? Тогда, в папином подвале бушевал и ревел огонь, я только учуяла запах Хозяина времени - речной воды, почти как и сейчас. Спасающая, освобождающая вода. Но можно ли было Хозяина времени также и услышать?
Да, я что-то слышала - вначале так тихо, что сначала подумала о следующем жадном комаре, но потом постепенно высота тона изменилась, и звук стал громче, навязчивее, утихал, становился снова пронзительнее ... Он делал повороты. Это не были ни комбайн, ни грузовая машина, ни трактор. А также это не был Хозяин времени. Это был мопед! Сердан!
Теперь я должна была заставить себя встать, чтобы он мог меня увидеть и не проехал мимо. Стеная, я перекатилась на колени и схватилась за ветку, свисающую надо мной, чтобы подтянуться вверх. Только при третьей попытке мне это удалось. Моими искусанными руками я держалась за стройное дерево, потому что с помощью собственной силы, я не могла оставаться стоять на моих дрожащих ногах. Мои ноги я уже давно перестала чувствовать.
Тем не менее, мне удалось коротко вытянуть правую руку вверх и помахать.
- Сердан! - крикнула я, но из моего горла вырвался только сухой хрип. Да, это был мопед, мопед с длинной, тёмной фигурой за рулём. Но на ней не было шлема.
Сердан всегда одевал шлем. В сущности. Ему что, стало слишком жарко? Или в конце этот водитель мопеда был чужаком, который любил нападать на умирающих от жажды, четырнадцати летних девушек?
Я заморгала, вглядываясь в яркий солнечный свет. Всё расплылось, голубой, зелёный, белый завертелись полосами вокруг себя, а потом снова распутались. Мопед стал чёрной, нечёткой точкой, который повернул на не асфальтированную дорогу к реке и приблизился ко мне. Тарахтение мотора заставило полосы перед моим взглядом распасться на тысячи маленьких обрывков краски.
Это причинило мне боль. Всё же я продолжала смотреть на чёрную точку, которая теперь остановилась несколько метров предо мной. Тарахтение замолкло, а точка поделилась пополам. Одна половина больше не двигалась, другая вытянулась в длину и нерешительно двинулась в мою сторону.
Был ли это Сердан? Я крепко зажмурила глаза и снова открыла их. Полосы стали бледнее, а точка превратилась в человека. Да, это был человек - худой, высокий парень с неуклюжей, но спортивной походкой и белыми кроссовками к его чёрным джинсам. Белые кроссовки Сердана...
Это должен быть Сердан. Только Сердан носил такую обувь. Но мог ли он вообще видеть меня? Или только искал? Почему он не подъехал прямо ко мне к берегу, а остановился заранее? Охваченная внезапным страхом, что увижу по его взгляду, что он собственно не мог меня видеть, я снова закрыла глаза. Моя щека прислонилась к дереву. Я почувствовала, как шершавая кора поцарапала кожу.
- Люси? Эй, Люси ... Вот дерьмо, что с тобой такое случилось ...? - Прежде чем мои колени подкосились, и я упала на пол, я бросилась вперёд и обняла Сердана за шею.
- О Боже, ты меня видишь ... Ты действительно можешь меня видеть ... - Никто не сможет понять, что я сказала. Мой язык не хотел говорить. Я начала громко всхлипывать, но слёзы не потекли.
Я была слишком высохшей для слёз. Вместо этого лопнули мои губы, и я почувствовала вкус крови. Сердан оставался стоять тихо, в то время как я прижимала лицо к его вспотевшему плечу и продолжала реветь. Его шея горела. Должно быть, и я была горячей. Мне было всё равно, что я цеплялась за него, как маленькая обезьянка. Он мог меня видеть! Наконец-то люди могли снова меня видеть. Я вернулась. Здесь был кто-то, кому я могла заглянуть в глаза, и не потеряться при этом.