— Как интересно!
Дочь побежала в глубину острова, и вскоре я услышал ее возглас:
— Отец, иди скорее сюда! Ахнешь, что я нашла!
Когда я подошел, она протянула мне несколько мелких яблок.
— Смотри, дикая яблоня! — она показала в сторону, где стояло низкорослое плодовое дерево-дичок. — Как же она сюда попала?!
— Выросла из семечка, — не очень умно сказал я, покусывая желто-зеленый кислый плод с вяжущей мякотью. — Ну вот, теперь у нас есть свой сад: малинник, орешник, яблоня.
— А давай потом еще посадим здесь груши и сливы. Ведь мы теперь сюда будем приезжать каждое лето, верно?
После легкого немудреного завтрака из чая с яблоками и ягодами, мы некоторое время бездельничали: бродили по острову, подробней знакомились со своими владениями. Из вылазки принесли ежа и ящерицу и поселили их около дома.
— Теперь у нас и своя живность, — сказал я. — А когда окончательно обживем остров, разведем и крупнорогатый скот.
— А террасу, террасу мы будем строить? Для нее я сделаю плетеную мебель. Скажи, ведь корзины получились вполне приличные?
— Отличные корзины! Ты у меня молодчина, рукодельница что надо! И террасу поставим, и туалет, и душ, и выкопаем погреб и смастрячим сарай — все будет, дай только срок. Но вначале надо доделать окно и дверь, а главное — чердачные фронтоны, а то косой дождь зальет наши апартаменты. Смотри, ветер-то все поднимается. Как бы тучи не нагнал.
Ветер и в самом деле становился все порывистей. Ближе к полудню уже вовсю шумела листва, по воде бежала зыбь. Мы в спешном порядке стали заделывать чердак, но когда сделали половину работы, со стороны обрывистого берега из-за леса показалось нагромождение туч и послышались далекие раскаты грома.
— Ты прямо сглазил, — усмехнулась дочь. — Но это даже неплохо. У нас есть возможность проверить прочность нашего дома.
— Так-то оно так, но одного денька нам явно не хватило. Поди-ка завесь окно и дверь полиэтиленом, а то еще зальет. Я здесь и один управлюсь.
Во второй половине дня небо полностью затянуло тучами, налетел шквальный ветер, все чаще с треском полыхала молния, гремел гром и на землю падали тяжелые капли дождя. Но внезапно все стихло, и остров окутали предгрозовые сгустки тьмы, а в воздухе появилась удушливая влажность. Наступила долгая, тягостная тишина; листва замерла, смолкли птицы, вода стала темной, какой-то чернильной — на острове воцарилось напряженное ожидание. И вдруг послышался нарастающий шум — и с оглушительным грохотом на поляну обрушился затяжной ливень… Он лил весь вечер и всю ночь. Мы с дочерью молча лежали в спальных мешках, но ни я, ни она не могли уснуть — все прислушивались к происходящему на крыше, где неистово хлопал полиэтилен и скрипели жерди — наше сооружение явно еле выдерживало натиск проливного дождя. Изредка сверкала молния, высвечивая провалы во тьме, и я видел настороженный взгляд дочери.
— Наш дом, как крепость, выдержит любую стихию, — стараясь казаться беспечным, сказал я, но вдруг под полом услышал бульканье и тут же почувствовал, как над еще не обтесанными жердями выступила вода.
Дочь вскочила раньше меня. Схватив спальники, вслепую шлепая по воде, мы выбрались из дома наружу. Вся поляна уже была затоплена, стойки нашего дома шатались под напором течения, мимо несло сорванные ветви. Дождь стихал, светлело, но вода все прибывала с невероятной скоростью. Я ступил за порог дома, но сразу очутился по пояс в черной жиже.
— Давай забирайся на чердак! — скомандовал дочери и подсадил ее к верхним поперечинам. Потом влез сам.
В дом то и дело ударяли поваленные деревья, он весь содрогался, трещал, но не разваливался. Постепенно небо совсем посветлело и на востоке появилась розовая полоса, а вода все поднималась. Мутная, глинистая, с искромсанной листвой и древесной трухой. Сквозь разодранный полиэтилен мы отчетливо видели только один возвышенный берег; второй, низменный, где еще днем были луга, исчез под разлившейся рекой. Над огромным водным пространством одиноко торчали сосны и крыша дома — нашего последнего прибежища. Это было все, что осталось от острова.
Первой рухнула стена с дверным проемом. Потом, ломая ветви, повалилась одна из сосен; ее макушка зацепила вторую стену дома, и неожиданно образовалась своеобразная плотина, за которой прямо у нас на глазах скапливалась масса воды. Я попытался сдвинуть дерево в сторону, но вдруг услышал за спиной крик дочери:
— Смотри!
Обернувшись, я увидел ее глаза, наполненные страхом. Она остекленело уставилась на противоположную стену, от которой медленно отделялись верхние жерди — невесомо, точно прутья, они падали в воду, увлекая за собой чердачное перекрытие.