Джеймс прислонился к дверному косяку и, прищурившись, взглянул на Клео.
— Ты казалась мне ангелом, сошедшим с небес, совершенством. Я был так счастлив. Сколько же воды утекло с тех пор…
Клео нервозно дернула плечами, облизнула губы и неестественно рассмеялась.
— Ты что-то говорил об ужине.
— Да, конечно. — Мечтательное выражение исчезло с лица Джеймса. Взгляд его потух, губы сжались. Джеймс словно надел маску, чтобы Клео не смогла определить, что он чувствует. Однако она уже разгадала его. Джеймс вовсе не забыл о ней, как Клео думала. Он до сих пор с благоговением и трепетом вспоминал об их отношениях.
Хорошо, что Джеймс не заговорил о нашем расставании, подумала она, и краска схлынула с ее лица. Они смертельно разругались накануне ее отъезда. Честно признаться, Клео не удивилась бы, если бы Джеймс, снова увидев ее, сделал бы вид, что они незнакомы. Однако то, что он подошел к ней сегодня утром и предложил ночлег, говорило о том, что его обида уже не так сильна, как десять лет назад.
Он усадил ее за стол и поставил перед ней тарелку с картофелем, миску с салатом из свежих овощей, блюдце с большим куском яблочного пирога и кружку с ароматным чаем.
— Вот оно, счастье! — произнесла она, сглотнув слюну. — Как аппетитно пахнет!
— Ешь, а я пойду, — сказал Джеймс. — В ванной я повесил чистое полотенце, а кровать застелил свежими простынями. Приятного аппетита.
— Стой! — воскликнула Клео. — Разве ты не присоединишься ко мне?
— Я уже поужинал. — Он покосился на настенные часы. — Увидимся утром.
— Я буду с нетерпением ждать нашей встречи, — кокетливо улыбнулась Клео.
Джеймс скривился, будто съел что-то горькое, и так стремительно вышел из кухни, что Клео обдало потоком воздуха. Она мелко заморгала и выронила из рук вилку. Та упала на пол, жалобно звякнув.
— Пока, Джеймс… — прошептала Клео, обращаясь к пустоте.
Поужинав и вымыв тарелки, Клео направилась в ванную, но сначала заглянула в комнату для гостей, чтобы отыскать в одном из своих чемоданов ночнушку и халат. Клео долго нежилась в горячей воде и три раза воспользовалась гелем, чтобы смыть с себя пыль и грязь. Через час, раскрасневшаяся и довольная, она вышла из ванной, завязывая поясок халата, и вдруг замерла, услышав шорох, доносившийся из кухни. Затем послышались скрип и легкие шаги — кто-то проник в дом, пока Клео мылась.
Джеймс говорил, что здесь нет воров и насильников, подумала Клео, пятясь. Но что, если он ошибается? То, что ему никогда не попадались преступники, не означает, что их не существует.
Клео огляделась в поисках чего-нибудь тяжелого, но, как назло, в крохотной прихожей не было ничего, кроме шкафа для одежды. А тем временем в кухне кто-то зазвенел посудой.
— Да ведь этой Джеймс! — прошептала Клео и с облегчением вздохнула. — Какая же я глупая! Не будет же вор доедать остатки картошки вместо того, чтобы грабить дом.
— Почему ты вернулся? — громко спросила она, входя в кухню.
Слова замерли на ее губах, когда Клео обнаружила, что перед ней стоит вовсе не Джеймс. На нее недобро смотрела высокая темноволосая женщина. Она наверняка считалась красавицей, но все же было что-то отталкивающее в ее красоте. Взгляд ее казался холодным как лед, а плотно сжатые губы говорили о том, что незнакомка не признает ничьего мнения, кроме своего собственного.
— Что вы здесь делаете? — спросила Клео удивленно.
— Хороший вопрос. — Женщина скривила губы в презрительной усмешке. — А вы?
— Я гостья Джеймса.
— И где же он сам?
— Отправился на работу час назад. — Клео скрестила руки на груди. — Кто вы?
Взгляд незнакомки переместился с Клео на стоявшую на столе тарелку с надкусанным яблочным пирогом.
— Вкусно было?
— Сара Уорнер? — неожиданно осенило Клео. — Вы ведь сестра Джеймса, да?
— В яблочко, — ухмыльнувшись, произнесла Сара.
Клео обошла ее сбоку и села на стул, раздумывая, стоит ли предложить Саре чай или же та обидится, что гостья чувствует себя как дома.
— Спасибо за пирог, — произнесла Клео вежливо.
— Я не вам его принесла.
— На нем не было записки с именем адресата. К тому же Джеймс сам мне предложил отужинать.
— Он слишком добр к нищим и попрошайкам.
— Ну и к чему вы это сказали? — сердито фыркнула Клео.
— Угадайте.
— Не собираюсь я ничего угадывать. Вообще-то я спать хочу, так что…
— Что? Мне нужно уйти? Выгоняете меня из дома моего родного брата?
— Он знает, что вы здесь? — спросила Клео, глядя на нее в упор, и сразу поняла, что задела Сару за живое.
— Мне не нужно его разрешение, чтобы приходить сюда!
— Но это не ваш дом.
— И не ваш тоже! Нечего тут командовать. Идите ночевать в свой полусгнивший сарай!
— Не указывайте мне, что делать!
Клео и Сара замолчали. Они смотрели друг на друга в упор, тяжело дыша, будто загнанные лошади. Обе женщины старались взять себя в руки и потерпели сокрушительное поражение в борьбе с бушующими эмоциями. Одновременно раскрыв рты, они крикнули:
— Я все расскажу Джеймсу!
Снова повисло напряженное молчание. Они изучали друг друга, просчитывая в уме ход дальнейших действий. Клео намеревалась отступить и капитулировать, спрятавшись в спальне. А Сара надеялась, что ей удастся вышибить Клео из дома, а еще лучше — из города, и выйти при этом сухой из воды, то есть остаться в хороших отношениях с братом.
— Нужно прекратить эту бессмысленную ссору, сказала Клео неожиданно. — Я ничего плохого вам не сделала, как и вы мне. Нам незачем ругаться.
— Это вы так считаете! — прошипела Сара. — У меня есть причины, чтобы ненавидеть вас.
— Например?
— У моего брата есть невеста! — выкрикнула Сара. — Они собираются пожениться в сентябре. Я не хочу, чтобы вы все разрушили, мисс Льюис!
— Каким образом я могу помешать этой свадьбе?! — возмущенно воскликнула Клео, задетая, впрочем, новостью о том, что Джеймс намерен жениться.
— Мне было семнадцать, когда Джеймс влюбился в вас. Я была наивной молодой девчонкой, но все же не могла не замечать того, что происходит. Вы использовали его. Играли с ним, как кошка с мышкой, до тех пор, пока он вам не надоел. А потом уехали, оставив его одного. За десять лет вы ни разу не позвонили ему, не написали письма, не прислали открытки на день рождения. А ведь он так страдал, когда вы его бросили! Только я знаю, как тяжело он переживал ваше расставание. Видели бы вы его! Он превратился в тень самого себя. Целый год он оплакивал ушедшую любовь. Предательство подкосило его, а вам и горя нет! Мерзкая, двуличная, бесчувственная змея! Я больше не желаю смотреть на то, как мой брат сходит с ума от горя. Не смейте влезать в его жизнь. Если вы сделаете это снова, клянусь, я из вас душу вытрясу!
Клео судорожно вздохнула, открыла рот, чтобы произнести слова оправдания, но не выдавила из себя ни звука. Сара имела право злиться. Ее гнев был вызван конкретными причинами. Клео не могла отрицать, что действительно поступила по отношению к Джеймсу дурно. Так не обращаются с теми, кто дарит тебе чистую и нежную любовь.
— Я желаю счастья Джеймсу, — наконец проговорила Клео осипшим от волнения голосом. — И не стану вставать между ним и его невестой. Мне это не нужно. Я лишь переночую у него в доме. Один раз. И то только потому, что он сам мне это предложил.
— Его невеста нервничает и переживает. Надеюсь, уже завтра вы переберетесь насовсем в свой дом и забудете о том, что Джеймс живет по соседству. — Сара гордо подняла голову. — В противном случае я лично помогу вам собрать вещи и уехать из города.
— Обойдемся без угроз, — с раздражением произнесла Клео. — Я хорошо поняла, чего вы от меня хотите. Надеюсь, что и я достаточно ясно объяснила вам, что не собираюсь трепать нервы Джеймсу.
— Превосходно, — сказала Сара и плотно сжала губы, будто только что дала обет вечного молчания.
— С вашего позволения я пойду спать. Спокойной ночи. — Клео собрала остатки собственного достоинства и прошествовала мимо Сары.