До встречи с влиятельными дельцами оставалось чуть больше двух часов. До города порядка пяти километров. Мы с провожатым ехали шагом, торопиться вроде некуда. Парень изо всех сил старался выведать, что мне приглянулось. Я отделывался лишь общими фразами. Тракт, по которому мы передвигались, был довольно оживленным. В обоих направлениях по нему двигались всадники типа нас, одиночные телеги, обозы. На кортеж у нас за спиной я даже не обратил внимания. Мало ли кто скачет по тракту. Удар в спину отвлек меня от раздумий. По дороге с характерным звуком катилась пустая бутылка. Да что это такое, у них традиции такие, что ли? Мне не было больно, защита нормально сгладила удар. Только оставлять такое без внимания я не собирался. Мимо прокатила карета с гербом. Внутри слышался мужской и женский смех. Дамы подбадривали меткого метателя. Позади кареты скакали четыре рыцаря. Они тоже смеялись надо мною.
Я человек мирный, на рожон лезть не собираюсь. Тлен на ось кареты, уже правилом становится. Заклинания под хвост лошадям всадников. Только активирую, когда подальше уедут.
— Выродки, думают, что деньги есть, так теперь все дозволено, — в сердцах сплюнул на дорогу мой провожатый. Затем спохватившись, принялся извиняться. — Я не вас имел в виду, а этих зарвавшихся снобов.
Карета уже практически скрылась из вида. Я решил, что пора. Заклинание разряда под хвост лошадям рыцарей. За ось кареты я не переживал, сломается сама.
Минут через пять, когда мы поравнялись с кортежем, я почувствовал, что отомщен. Всадники все в пыли, с разной степени ушибами, пытались успокоить лошадей. По виду в седле не удержался никто. Карета, просев на заднюю часть стояла метрах в трехстах впереди. Со всех сторон сыпались ругательства с проклятьями. Мы с провожатым с довольными лицами проехали мимо.
— Есть на свете божья справедливость, — сказал парень.
— Полностью с тобой согласен.
— Интересно, с чего у них все лошади взбесились?
— Ты же сам сказал, божья справедливость.
Провожатый с удивлением на меня посмотрел. Поняв, что я не шучу, лишь пожал плечами.
Из кареты впереди выбирались пассажиры. Повезло, что карета остановилась удачно, просев на заднюю часть. Сломанная ось, отскочившее колесо, прямо, как заказывали. Владелец кареты, успев выбраться наружу, пинал ногами кучера.
— Я тебе покажу, как каретой править. Да я с тебя три шкуры спущу, — распинался толстый вельможа, дополняя ругательства бранными словами. На его лице следы длительного запоя. Подозреваю, что он алкоголик. Красный нос, щеки с полопавшимися сосудами, полуостекленевшие глаза, опухшая рожа. Ну и видок, такие индивидуумы здесь среди знати крутятся, — подумал я.
Картина неприятная, но я не собирался вмешиваться. Кучера жалко, но возмездие должно было произойти. Две дамы, стоя на пыльной дороге, морщили благородные носики. Дамы на вид были вполне привлекательны. Интересно, чего они с таким спившимся боровом водятся? Деньги, или родня, других вариантов не могло быть.
— Чего вылупился ублюдок, проваливай, пока плетей не всыпал, — заметив меня, разъярился еще больше толстяк.
— Посмотри, — нарочито громко сказал я своему провожатому. — Вроде герб на карете, а ведет себя хуже пьяного сапожника. Никакого уважения и достоинства, простолюдины и то образованнее, — по бешеному реву я понял, что мои слова дошли до правильного адресата.
— А ну стой, да я с тебя шкуру спущу.
К этому времени сюда, наконец, добрались, сопровождавшие борова рыцари. Меня окружили со всех сторон. Проехать дальше было невозможно. Я молча смотрел на рыцарей. При худшем раскладе придется всем ставить подчинение. Лично мне, обычные уголовники более симпатичны, чем эти зарвавшиеся богатеи.
— Ну что, допрыгался ублюдок, — с торжеством в голосе обратился ко мне пьяный боров.
— Вы сейчас ко мне обращаетесь?
— Конечно к тебе, тупой недоносок.
— Не ожидал, что местные аристократы будут кидаться с оскорблениями на проезжающих мимо путников. Или вы не хозяин этой кареты? — мой спокойный взвешенный тон немного охладил пыл вельможи.
— Ты посмел плохо высказаться в мой адрес, — нашел он оправдание.
— Разве я заводил с вами разговор?
— Нет, но ты говорил своему спутнику, — набычившись сопел толстяк.