— Круто! — порадовалась за него Рая. — Школу закосишь?
Рам погрустнел.
— Фиг там! В пять в ДЮСШ, типа приходите за меня болеть.
— Придем, — пообещала Рая.
— Обязательно, — сказал я.
Во-первых, парню и правда нужна была поддержка, ведь недаром футбольные матчи, проходящие на своем поле при поддержке болельщиков, считаются более простыми. Группа поддержки заряжает позитивом и мотивирует.
Заговорщицки прищурившись, Рам прошептал:
— Я подговорил сестер прийти к нам в пятницу после уроков. Чем больше народу, тем лучше, так?
— Правильно, спасибо. Теперь — тренировка, — объявил я. — Освобождается Борис, а еще…
— Мы! — как в школе, подняла руку Лихолетова.
— Инна и Рая, — подвел итог я.
Творцы переместились за стол. Только мы начали разминку, как вернулась делегация под предводительством Наташки. Парни несли уже готовые фанерные таблички, приколоченные к палкам. Раз, два, три… шесть штук.
— Я завтра картон припру, — похрипел стоящий в планке Рам. — У отца в гараже его много. Мы ж после школы — сюда?
— Наш класс — после второго урока, — сориентировал его я…
Ветер сомнений принес мне в голову еще одно «если». Если завтра хлынет ливень, все наши художества расползутся и станут нечитабельными, да и другие дети вряд ли придут — мокнуть никому не хочется. Мысль я отогнал. Не стоит концентрироваться на неудаче, но невеселые мысли все лезли и лезли. А еще подумалось, что у нас на базе становится тесно. Сейчас заниматься еще нормально, но, когда на матах все, уже не разгуляешься.
Поставив Рама в пару с Ильей, с остальными я занимался в партере — учил народ закрывать «треугольник». Получалось не очень. Впрочем, очень редко что-либо получается хорошо с первого раза.
Закончили, как всегда, в семь вечера. Снимая перчатки, Илья сказал:
— Пойдем. Отец уже дома. Он хотел с тобой переговорить.
Я собирался делать революцию, пусть локальную, но все же… И не то чтобы боялся — скорее сомневался. Одна мысль о предстоящем разговоре с Леонидом Эдуардовичем заставляла меня цепенеть, потому что Каретников-старший — самый авторитетный взрослый для меня и образец адекватности. Если он не одобрит мою задумку, а скорее всего, так и будет, то это намек, что я делаю что-то не то, и повод взглянуть на ситуацию с другой стороны.
По лестнице я поднимался, как на эшафот, готовился к интеллигентной выволочке, а она гораздо страшнее, чем побои отца, потому что тогда правда была за мной. А сейчас?
И сейчас за мной, я просто пасовал перед сильным противником.
Родители Ильи пили чай на кухне. Тетя Лора выглянула, увидела наши сосредоточенные лица и улыбнулась:
— Проходите, мальчики. Чаю попейте с печеньем. Вымотались небось?
Я поздоровался, мы с Ильей переглянулись, не зная, чего ожидать, и воспользовались ее приглашением, уселись за стол. Тетя Лора вышла, и остались мы втроем. Илья налил чаю себе и мне, поставил чашки на стол. Я решил сделать первый ход и спросил у Леонида Эдуардовича, не сводившего с меня глаз:
— Вы нас осуждаете?
Каретников шевельнул бровями — удивился.
— Отнюдь. С чего ты взял? Наоборот, я всей душой с вами, потому что таким учителям, как Людмила Кировна, не место в школе. Меня волнует другое. Ты понимаешь, что затеял не просто баловство? Это сложно организованное мероприятие, которое не каждому взрослому под силу. Ты уверен, что дети тебя поддержат?
— Нас, — сказал Илья. — Ведь это мы вместе…
Каретников-старший вскинул руку, веля ему молчать.
— Я отлично вижу, где тут «нас». — Он снова обратился ко мне: — Если тебя не поддержат, придется менять школу, и не помогут журналисты, которые завтра придут за скандалом.
— Во сколько? — не сдержал улыбку я. — И будет ли диктофон?
— Диктофона не будет, — отрезал Леонид Эдуардович. — Даже если тебя поддержат, и у тебя все получится, тот же директор, которого ты выгораживаешь, будет обязан вычислить организатора и доложить куда следует.
— Он и так знает.
— Более того, трясти в первую очередь станут его. И, даже если он укажет на тебя, повесят все на него. Потому что, если все, что рассказал Илья, у вас получится… Я не знаю, как тебе это удалось и, уж прости, не очень верю, что пройдет, как надо. Я нисколько вас не осуждаю, но считаю своим долгом предупредить.
— Если вдруг… — Я чуть подался вперед. — Всю вину возьму на себя, Илье ничего не угрожает, и остальным — тоже.
— На тебя могут повесить организацию массовых беспорядков, это уже статья! Понимаешь, что это такое? Даже у отца может не получиться тебя вытащить, если захотят устроить показательную казнь.