Когда отошли от дома, Алексей спросил:
— При чем тут соседи?
— При том, что если они вредные, как у нас в доме Стрельцовы, то чисто из вредности будут гундеть, что им машины мешают. Наверняка ведь клиенты будут оставлять тачки у забора. Так вот, Стрельцовы написали на соседей кляузу, что они коноплю выращивают на балконе и сбывают. К соседям с обысками приходили.
— Понял, — кивнул Каналья.
Следующий гараж оказался просторнее, ухоженнее, а вот хозяин — похожий на гнома угрюмый бородач — был всем недоволен и вел себя так, словно мы ему должны, а на вопрос о соседях начал ворчать, не много ли мы хотим и не вынести ли ключ от квартиры.
В общем, сбежали мы быстро от этого гнома, переглянулись. И без слов было ясно, что дед в приоритете.
— Переходим дорогу, — распорядился Каналья. — Смотреть самый крутой гараж.
Это был современный двухэтажный гараж на участке, обнесенном кирпичным забором, из-за которого выглядывал недостроенный второй этаж дома. Я присвистнул.
Будто услышав мой свист, калитка распахнулась, и пружинящей походкой к нам направился бритый наголо мужчина лет тридцати пяти, сутулый, с непропорционально длинными руками и огромными кистями, напоминающими ковши экскаватора.
— Здорово! — Он пожал руку Каналье, меня проигнорировал. — Ну, идем, покажу. Думал с бабой своей на втором этаже жить, пока стройка, а она стала брюхатая. Этого, условий ей подавай.
Он сплюнул сквозь щель в передних зубах, почти не открывая рот, отпер ворота гаража и сделал приглашающий жест.
Это было то, что надо. Тут имелась глубокая яма со ступенями, причем отлично освещенная, слесарный стол с тисками, крюк в потолке. Каналья смотрел на это великолепие разинув рот.
— Сам думал заняться, да забил. Вот, — хозяин указал на крюк в бетонном потолке, — вот даже че есть. Двигатель поднимать.
Сквозняк донес запах гнили, и я поморщился. У него где-то труп замурован, что ли?
— Тока это. Короче, десять тыщ в месяц. Но мне наперед надо. Двадцать пять за три месяца. Тип со скидкой.
Трупный запах усилился, я скосил глаза на хозяина и понял, в чем дело: силуэт мужика обрел мультяшность, его живот покрылся струпьями, под которыми в гное копошились черви. Комок подкатил к горлу, и тут же видение рассеялось.
— Мы как? — спросил меня Каналья. — Это идеально.
— У деда нет столько, — ответил я и невольно сделал шаг в сторону выхода.
Теперь на этого шныря смотреть было неприятно, как и находиться с ним в одном помещении. Каналья потух. Шнырь тоже.
— Ну э-э-э, двадцатка вперед, — промямлил он. — Ну ваще ж задаром же!
— Ну? — спросил у меня Каналья с надеждой.
Я мотнул головой, и его лицо исказила злость.
— Я подумаю, — ответил Алексей и широким шагом вышел из гаража.
Конечно, это выглядело странно: идеальное предложение, скидку сделали, а я включил заднюю, когда Каналья уже прикоснулся к мечте.
— Объяснись, — процедил он сквозь зубы и остановился. — Отличное место. Стол есть, и не как мой убитый. И место для тельфера. Проводка… Все как надо! Там даже печь есть!
И как ему объяснить мое поведение?
— Хозяин что-то мутит, — честно ответил я.
Каналья запрокинул голову и расхохотался.
— И что? Нам упускать такой шанс, потому что тебе что-то показалось?
— Не показалось. Сто процентов с ним лучше не связываться. Или опрокинет, или чего похуже, — стоял на своем я.
— Да как он опрокинет? Кого? Меня⁈ С чего ты взял вообще⁈
Не хватало, чтобы он психанул, и наше сотрудничество кончилось. Потому я запрокинул голову и в упор посмотрел ему в глаза.
— Я не могу сказать. Не имею права. Просто поверь: с этим человеком связываться нельзя.
— Ты хоть имя его знаешь? Откуда такая информация?
— Хочешь деньги и оборудование просрать — вперед, — огрызнулся я и повторил: — Я знаю. Просто прими как факт. Иначе зачем я стал бы тебя отговаривать от идеального места. Оно и правда хорошее. Ну сам подумай! Это не каприз, поверь.
Каналья выдохнул — как паровоз пар стравил. Зыркнул злобно. Ну еще бы, сопляк, которому что-то померещилось, прибил мечту, которая так красиво воспарила. И соглашаться стремно, и поделать ничего нельзя, потому что этот сопляк — инвестор. Знал бы он, что стал собой нынешним только благодаря моему умению навязывать волю! Так бы и валялся бы под забором, грязный и оборванный.
В какой-то мере я — Пигмалион их судеб. Второй отец. И если Ян понимал, что к чему, то люди со внушением, тот же Каюк и Каналья — нет. Может, внушить ему, чтобы слушался?
Нет. Это грамотный и продвинутый человек, совсем не тот, каким я его встретил, у него свой путь, который нельзя отбирать. Да и не подействует внушение на нынешнего Каналью.