Как говорил Виталя, благодаря которому я знаю все эти торговые схемы, нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Но ничего, осталось совсем немного. Надеюсь, отец расколет этого Степанова, и все в скором времени прояснится.
Глава 17
Звезда на блюдце для торта
Через обещанные полчаса, отведенные на то, чтобы расколоть Степанова, Анна Лялина трубку не взяла. И через час не взяла.
Мы с Ильей толклись на базе, меряя шагами помещение, младшие, Ян с Борисом, лежа на матах играли в карты, то и дело прерываясь и вопросительно на нас поглядывая.
— Ну что, опять звонить? — спросил Илья, косясь на старые настенные часы, что Гаечка нашла на чердаке у себя дома и притащила сюда — было три дня.
Это только кажется, что операм проще простого организовать группу захвата, по факту же и там полно бумажной волокиты, тем более в выходной. Было видно, что после разговора со мной отец рвал и метал, и рыл землю. И мне хотелось верить, что к телефону никто не подходит именно потому, что сейчас пакуют преступников.
— А и давай попытаем счастье, — махнул рукой я, и мы поднялся в квартиру Ильи.
Его родители были дома, но не надоедали нам расспросами, однако их интерес чувствовался даже на расстоянии. В очередной раз я набрал Лялину, готовый к тому, что трубку не возьмут, и придется ждать, ждать, ждать…
Воображение нарисовало, как моего Карпа разбирают на детали, и я скрипнул зубами. Жаль его было, как живого человека, которого режут на органы. Казалось, что каждый потерянный час уменьшает шансы вернуть его.
Когда я, мысленно выругавшись, уже собрался повесить трубку, на той стороне ответили:
— Да!
— Анна? — спросил я.
— Да, я. Паш, прости, некогда, тут такое вскрылось…
Донесся командирский голос, ему вроде бы ответил мой отец, потом Лялина, видимо, закрыла трубку рукой, и звуки стихли.
— Извини, некогда, — бросила Лялина, и связь прервалась.
Мы с Ильей уставились друг на друга.
— Слышал? — спросил я, друг кивнул.
— Что-то там у них происходит.
Из зала выглянул Леонид Эдуардович. Я поделился соображениями:
— Все на ушах стоят у них в отделении. Никакой конкретики.
Каретников-старший потер подбородок и задал риторический вопрос:
— Интересно, связано ли это с нашим делом?
— Хотелось бы знать.
Мы спустились на базу, куда начали подтягиваться наши с учебниками. Каждому приходилось объяснять, что ясно только то, что ничего не ясно. Милиция взяла дело в работу, и что-то вскрылось. Вот только что? Из-за простых краж они не стали бы так суетиться.
Потому уроки не делались. Мысли все время возвращались к вопросу, а что же случилось? Илья страдал по своему магнитофону, я — по Карпу. Даже Памфилов умерил натиск на Инну. Только новеньким было вроде как все равно, они не успели прикипеть к этому месту, и душа у них нет болела.
После шести вечера я снова позвонил Лялиной — безрезультатно. И в семь вечера никто не ответил. Сделав уроки, я решил сперва пойти домой поужинать, потом, часов в девять, поехать к отцу. Надеюсь, к тому времени он уже будет дома. И поздравлю его, и узнаю, что же вскрылось такое страшное.
Илья попросил держать его в курсе, остальные тоже. Все так переживали за мой мопед, что даже по домам расходиться не хотели. Я очень надеялся, что завтра утром, когда соберемся у нашей шелковицы, я все им расскажу. Потому встретиться мы решили на десять минут раньше.
Мы с Борисом подошли к дому, и он кивнул на наше окно на кухне, где горел свет.
— Мама дома.
На кухне тарахтела шайтан-машина «Энергия», и мама не услышала, как мы пришли. Наташка оторвалась от книги и кивнула на закрытую дверь в кухню.
— Второй час насилует комбайн.
— Пусть играется, — сказал я. — А тебе не интересно его опробовать?
— Интересно. Но не дает ведь! Боится, что сломаю.
— Ты отца пойдешь поздравлять? — спросил Борис.
Наташку перекосило.
— Да пошел он! Чуть жизнь мне не испортил, скотина.
О, как она недалека от истины!
Об ограблении подвала она еще не знала, и мама тоже. Но это неведение ненадолго, стоит им выйти на улицу, добрые соседушки все расскажут. В селе ведь как: появилось новое лицо — все заметили. А если случилось чего, весть распространяется со скоростью собачьей почты.
Я открыл дверь на кухню — мама обернулась.
— Мальчики! Будете есть? Котлеты и тушеную капусту. Нашинковала комбайном, так удобно!
— Будем! — Борис поднял крышку сковородки, где томилась капуста, и облизнулся.
Мама наложила нам ужин, рассказывая, как же ей нравится бабушкин подарок.