— Вы же сегодня дома? — спросила она.
— Батю пойдем поздравлять, — ответил Борис.
От маминой радости не осталось и следа. Конечно, отец ее не поздравил. Вряд ли забыл, скорее забил. Наверное, так правильно: не нужно давать человеку ложные надежды. Но в моей голове не укладывалось, как можно хотя бы цветок не подарить женщине, которая родила троих детей. Троих твоих детей.
Сам я мать своего ребенка всегда поздравлял, хоть и не видел сына — был невыездным, а бывшая эмигрировала в Турцию.
— Что там в гараже Алексея? — спросил я, переключаясь на более приятную для мамы тему. — Успели убрать?
Щеки мамы вспыхнули, и она отвернулась к плите.
— Да. Хозяин почти все сделал сам, бедненький! Наверное, родственников просил. Когда мы приехали, осталось совсем немного работы.
— Что Алексей говорит? Завтра приступит к ремонту «Опеля» Зубарева?
— Что-то такое говорил, — уронила она и ссутулилась.
— Он на тебя запал! — воскликнул Борис. — А тетя Ира запала на него!
Симпатия Канальи была столь очевидна, что даже Борис заметил. Вот только с мамой происходило странное, словно она была этому не рада.
— А он тебе как? — спросил Боря, ну просто святая простота! — Прикольный дядька, веселый, анекдоты знает.
Мама промолчала, глядя на конфорки газовой плиты. Странная реакция. Они с Канальей поссорились, что ли? Это ж как надо постараться, чтобы с Канальей поссориться! Надо Наташку подослать, чтобы выпытала — с сыновьями мама не станет откровенничать.
Поужинав, мы вымыли за собой тарелки, и перед тем, как уйти, я вошел в зал, склонился над сестрой и прошептал:
— Что с мамой, не знаешь?
— А что? — Наташка посмотрела на меня с тревогой.
— Она была веселой, а теперь какая-то потерянная. Ты заметила, что у нее кавалер появился?
Наташка улыбнулась и прищурилась.
— Как он тебе? — спросил я.
— Та ваще-е-е, — протянула она мечтательно. — Прям красавчик! На него тетка виснет, а он — к маме.
— Спросишь, что у них там? Нам с Борей она точно не скажет.
Сестра по-мужски пожала мою руку.
— Самой интересно, но она только про комбайн трещит. В общем, идите, все разведаю, желаю вам выбраться живыми из логова дракона. Я бы не ходила.
— Дело не только в его дне рождения, — сказал я. — Завтра узнаешь.
— Все у тебя тайны…
К отцу мы поехали на автобусе — намотался я сегодня, а пешком это как минимум сорок минут. Приехали в начале десятого, обошли общагу, убедились, что свет в его комнате горит, и быстренько взбежали к нему на второй этаж. Борис постучал и перекрестился.
Дверь открыла Лялина, изобразила улыбку.
— Проходите, мальчики. Рома скоро будет.
На диване сидела Лика. Увидев нас, она напряглась, отодвинула от себя тарелку.
— Привет! — помахал ей я и обратился к Анне: — Что там у вас стряслось?
— Мама! — возмутилась Лика. — Зачем они здесь⁈
— Роман их отец, — холодно ответила Лялина. — Мальчики пришли его поздравить.
— Пусть убираются! — процедила Лика с такой ненавистью, что аж мурашки по спине побежали, так и казалось, что кинется с ножом. — Это мой дом! Я не хочу их видеть в моем доме!
— Анжелика! — осадила ее Анна. — Веди себя прилично.
Интересно, почему Лика так на нас вызверилась?
— Или они, или я! — Она пулей вылетела из-за стола, хлопнув дверью.
Анна ее выходку проигнорировала, указала на диван.
— Присаживайтесь. Рассказываю. Степанов раскололся и сдал подельников. Один оказался местным деятелем, тот, что со шрамами. Двое других — из Ростовской области, оба ранее судимые. Базировались они в частном доме в промзоне, снятом в аренду, там же хранили краденое. Сбывали краденное в Ростове.
— Мопед у них? — не выдержал Борис.
— Да. И мопед, и много интересного. Завтра будут приглашать заявителей на опознание личных вещей…
— Ура! — Борис подпрыгнул на диване.
Я закрыл глаза и выдохнул, ощущая неимоверную легкость в теле. Что там у отца на работе, меня перестало интересовать, но Анна решила рассказать.
— Помимо всего прочего, у подозреваемых имелось оружие, охотничье ружье и пистолет, и они начали отстреливаться.
— Ух ты ж, как все серьезно, — выдохнул я, чуя, что самое интересное впереди. — С отцом хоть порядок?
— Да, наши все целы. Один ростовчанин убит, второй легко ранен в руку и допрошен.
— А тот, со шрамами? — спросил Борис.
— Его взяли в другом месте. Он тоже судим, работал грузчиком в порту. Так вот, выживший ростовчанин попытался загладить вину, стал сотрудничать со следствием и слил все, что знал, в обмен на лояльность.