Вернувшись, сменил сестру на удочке, хотя она сопротивлялась, и Илья уступил ей свою, удочки ведь теперь наши.
К четырем вечера у нас было по две тысячи на каждого. Да плюс те три, что я заработал раньше — как раз пять долларов получалось! Теперь пора идти к меняле. Время такое, что если ты мал и слаб, большой процент вероятности, что тебя кинут или обворуют — что ты можешь противопоставить грубой силе?
Но мне почему-то казалось, что тот меняла нормальный парень.
Я разровнял смятые купюры, еще раз их пересчитал и побежал к валютчику, пока он не ушел.
На место я прибежал в полпятого. Меняла узнал меня, помахал издали, жестом подозвал к себе и подмигнул.
— Курс, между прочим, уже девятьсот шестьдесят, но я слово держу. Тебе сколько?
— Пять, — сказал я. — Больше не заработал.
— Ты по карманам, что ли, шуршишь? — спросил меняла и соблаговолил представиться: — Кстати, я тоже Павел.
— Очень приятно, тезка, но нет. Рыбу продаю, — не стал кривить душой я. — Ставрида нужна? Хорошая идет, крупная, всего двести рублей кило. — Я показал исцарапанные руки — ставрида и уколоть острым плавником может.
Меняла прищурился, словно изучал диковинное насекомое, почесал гладко выбритый подбородок.
— Странный ты какой-то. Нет чтобы «сникерсов» набрать. На фига тебе доллары?
— Бизнес хочу начать, — честно ответил я.
Меняла так заразительно заржал, аж мне самому весело стало. Я представил себя на его месте: стоишь ты такой напонтованный, голда такая, что в море свалишься — на дно потянет, телки наверняка в очереди стоят. Все у тебя везде схвачено: и с ментами, и с братвой. И тут подходит сопляк безусый и про бизнес начинает втирать.
— Я к тебе буду обращаться если что, — сказал я, нисколько не обидевшись. — Ты на человека похож. Бывай!
Я побежал к своим, а к меняле сразу же подошла торговка покупать доллары.
Пробегая мимо старьевщиков, я притормозил: вдруг что интересное найдется. Книги, книги, причем те, что как-то заводились в каждом доме, но которые читают совсем уж от безнадеги. И у каждого второго — труды строителей коммунизма: Ленина, Маркса, Энгельса, сгруженные с парохода современности на газеты.
Возле седого бородатого дедка, торгующего акварельками из открытого дипломата, я притормозил. Акварельки были самые обычные, насколько я мог судить: пейзажи, море, голые тетки — меня привлекло потрепанное пособие: «Школа изобразительного искусства. Том 1». На выцветшей обложке — два мальчишки по пояс. Я сел на корточки, взял книгу, открыл содержание: рисунок, рисование с натуры, живопись маслом и акварелью, линейная перспектива. Я пролистал учебник: написан понятно, много примеров, построений. Красота! То, что нужно Борьке.
— Сколько хотите за книгу? — спросил я и получил по спине от толстенной одышливой бабки с авоськой.
— Посторонись. Расселси тут. Людям не пройти!
— Четыреста рублей, — сказал торговец виновато и продолжил, будто оправдываясь: — Книга хорошая, самая лучшая из учебников! Сам по ней учился. Да не надо теперь никому… искусство.
Я рассчитывал обменять баксы по курсу один к тысяче, и у меня осталось пятьсот рублей. Если бы надавить на этого старика, то можно было и за двести книгу забрать, но совесть не позволила так поступить. Видно же, что он не пропойца, а последнее доедает.
— У меня брат хочет стать художником, — поделился я. — Это ему. Если станет что-то непонятно, не могли бы вы дать несколько уроков за небольшую плату?
Старик аж помолодел и словно начал излучать сияние.
— Сейчас я телефон свой напишу! Ручка есть?
Я развел руками.
— Мы тут рыбу ловим.
— Сейчас. Я сейчас. Покарауль картины, а то растащат.
Он забегал по рядам, пока не раздобыл огрызок карандаша, отодрал кусок картонки и нацарапал номер и имя.
— Спросите Эрика из пятой комнаты. Если красок нет, так у меня все имеется: и масло, и гуашь с акварелью. Пусть приходит! Я дорого не возьму. Чисто символически, на хлеб чтобы. Двести рублей.
— Спасибо вам, дядя Эрик! Еще увидимся!
— У меня другие девять томов есть! Ну, этих книг!
— Буду иметь в виду! — обернувшись я налетел на ту же жирнющую сварливую бабку, ее телеса меня оттолкнули, как мембрана батута.
— Опять ты, щенок! — Она замахнулась на меня палкой.
Я изобразил собачий лай, наблюдая за ее реакцией.
— А ну пошел вон! — гаркнула она, я показал ей средний палец.
Подросток я или как? Сам бог велел вести себя, как придурок.