— Так что, мы праздновать будем? — спросил Борис.
— Праздновать? — удивился Илья. — На рыбалку сегодня лучше не идти — ветрено.
— Ну да, как взрослые! Пойдем на нашу поляну, купим вкусностей, газировки или «Инвайта», возьмем дартс, — просиял брат. — И обмоем, что ты теперь дядя Степа.
— Мелковат для него, — усмехнулся я.
— И потренируемся! Ты уже можешь? Голова прошла? — спросил Илья.
— Да вроде. Если разболится, просто вас погоняю. А то за десять дней дважды прилетело, аж мозги на место встали. Домой только сгоняю за спортивной формой. Кстати, Наташка где? — спросил я у Бори.
— С классом, — ответил он.
— Еще Димоны хотели на тренировку, — напомнил Илья.
— Так позови их. Телефоны-то у них дома есть. Или они тоже с классом?
— Не, дома. Хорошо, позову.
— А мне Мишку пригласить можно ж, да? — уточнил Борис.
— Можно, — дал добро я.
Мишка учился в седьмом и был тихим забитым очкариком, пора парню учиться давать отпор.
Мы разошлись у школы и условились встретиться возле платана через полчаса.
Никого дома не оказалось: мама ушла на дачу, отец был на работе, и я оставил Наташке записку, что, если захочет, пусть берет вкусняшки и приходит на речку к трем тополям праздновать по-взрослому.
Под платан мы с Борькой пришли последними, взяли с собой бутеры с сыром. Нас ждал Илюха с целой сумкой еды, Димоны — белобрысый Минаев, угрюмый тощий брюнет Чабанов — и упавший на хвост Рамиль Меликов.
Пришел он в класс два года назад, плохо зная русский, и ненадолго стал клоуном. Несмотря на рост, он дрался, как берсерк, и вскоре от него отстали. Вообще не повезло Рамилю. Во-первых, потому что в поселке жило много армян из Сумгаита, в которых еще кипела злость на азербайджанцев. Во-вторых, в его семье было пять старших сестер и ни одного парня.
— Ну что, по коням? — спросил я. — Кто-то взял газировку? Будет вместо шампанского.
— Я взял компот, — прогудел Чабанов, он стеснялся много болтать, потому что из-за какого-то дефекта носоглотки говорил, как слоник из мультика про мартышку, попугая и удава.
— Я «Юпи» разболтал, — похвастался Минаев.
Этот Димон тоже мало говорил. Непонятно почему. То ли стеснялся, то ли просто был молчаливым Бобом.
— У мня есть кола, — похвастался Илья.
Борька, который своего друга почему-то не позвал, аж подпрыгнул от радости.
— Круто!
— Я мясо взял, — сказал Рамиль.
Все с удивлением уставились на него, он аж смутился и отвел взгляд, пожал плечами.
— Неужели баранина? — Чабанов сказал это таким голосом, словно в рюкзаке Рамиля лежал килограмм золота, и мы его скоро распилим на шестерых.
— Отец много не дал. — Он виновато потупился. — Два килограмма только.
— Шашлык! — забегал вокруг нас Борис. — У нас будет настоящий шашлык!
— А шампура? — уточнил я.
— А то! — гордо выпятил грудь Рамиль.
— Кастрик разожжем! — все прыгал Боря. — Мяса нажарим! Вау! Как у взрослых!
Место, которое мы называли «Три тополя» находилось недалеко от нашей дачи. Это была вытоптанная поляна с кострищем, окруженная густым подлеском и затененная кронами трех огромных серебристых тополей, стоящих по периметру, будто стражи.
По выходным тут собирались компании, напивались и все загаживали. Вот мы и, свалив вещи в кучу, принялись убирать, стаскивая в одно место обертки, бутылки, консервные банки. Ушло на это минут пятнадцать, я занялся костром, а парни расстелили покрывало и начали проводить ревизию снеди.
— Так, не понял! — воскликнул я. — Вы ж тренировку хотели. Давайте живо за дровами, разожгу кастрик, и, пока дрова прогорят, поработаем.
На Борькином лице прочиталось недовольство, но спорить он не стал.
Парни рванули за дровами, затрещал ломаемый сухостой, и вскоре возле кострища выросла куча хвороста и дров, только Борис не вернулся, трещал где-то в чаще. Хрясь! Сломалось что-то крупное. Донесся шорох, и брат вылез из леса спиной вперед, волоча поваленное дерево.
— Пробирается Борис сквозь лесной валежник, — продекламировал Илья. — Стали птицы песни петь и расцвел подснежник!
— Это, конечно, хорошо, загудел Чабанов. — Но как его ломать? Топор-то никто не взял.
— Не проблема! — Я осмотрел добычу и резюмировал. — Оно сухое. Даю мастер-класс по выживанию в диком лесу. Тащим дерево к тому валуну, кладем. Берем камень. — Крякнув, я поднял другой валун, бросил его на ствол.
Хрясь — он переломился. Два — отлетел кусок.
— Дай я попробую! — вызвался Илья.
Хрясь! Хрясь! Хрясь! — и у нас есть угли. Пока мы развлекались, Рамиль разжег костер, забрал наши поленья и бросил в огонь.