— Разминка закончена! Тренировка! — объявил я.
Как и в прошлый раз, мы провели круговую, и выяснилось, что из всех нас я самый дохлый, даже дохлее Бориса. А мне никак нельзя упасть лицом в грязь, то есть в пыль, я же типа тренер! Сейчас, понятно, немощь можно списать на сотрясение мозга. Но потом правда вскроется. Так что работать мне придется больше остальных.
А вот Рамиль только потеть начал, когда все полегли.
— Мо-лод-цы! — крикнул я. — Несмотря на то, что мОлодцы…
— Покажи им приемы, как тогда! — попросил Илья.
— Маты нужны…
Димоны в один голос нецензурно выругались, и все грянули смехом. Борька так прям на подстилку упал и задергался, как креветка. Самый безбашенный возраст, когда смеешься с пальца. Я ощутил себя воспитателем, выведшим на прогулку детей. Аж позавидовал тому, сколько в них наива, сколько радости! Правду ведь говорят, что циник — разочаровавшийся романтик.
Подождав, пока они отсмеются, я спросил:
— Вам стало мягко?
Только поднявшийся Борька опять упал. Черт побери, как бы мне хотелось вот так истерично ржать вместе с ними! Когда в последний раз я так смеялся? А умел мог когда-то. Разучился. Выбили из меня эти глупости.
— Малой, ты еду задавил!
Я подкинул юмора в топку:
— Задовил — это человек, у которого вместо зада — вилы.
И опять взрыв хохота. Ну все, посмеялись — хватит. Пора удовлетворяться желудочною. Я вытащил бутерброды с сыром. Димон Чабанов — трехлитровую бутыль компота и маринованные грибы. Его родители работали на судоремонтном заводе, а там зарплату задерживали, и они осенью собирали грибы, сушили, мариновали, а потом ели их в течение года. Летом ловили ту же ставриду, солили, вялили — так и выживали.
Минаев достал две пачки печенья, Рамиль принялся нанизывать уже порезанное и замаринованное мясо на короткие шампуры. Справившись, кольцами порезал огурцы и помидоры. Тепличные, очень дорогие в это время года. Даже Каретниковы не могли себе их позволить.
Борька предвкушал, ходил, потирая лапки, ворошил костер — он выплевывал снопы искр. Наконец пришла пора разбирать пакет Ильи. На стол легли три пачки импортного печенья, баночка — о, чудо! — красной икры. Рамиль аж замер, и слюна у него чуть ли не до пола повисла.
— В натуре? — не поверил своим глазам Чабанов. — Так ты крутой?
— Тетка с Камчатки привезла, — как-то виновато сказал Илья. — Мы бы такое не купили.
— Спасибо, брат! — совершенно безэмоционально сказал Рамиль.
Илья принялся мазать ножом икру на заранее порезанный батон. Борька потянул руку к лакомству, но я на него цыкнул:
— А ну не шакалить по кухне!
— Ща, подожди, выпьем, тост скажем, — успокоил его Илья. — Чокнемся и поедим.
Управился он быстро, разлил колу по им же принесенным бумажным стаканчикам. Мы расселись по краю покрывала, он встал и произнес:
— Выпьем за начало свободы! Чтобы лето длилось вечно.
В голове крутилась песня: «…в том месте, где лето, кончается летом».
— Мы откинулись, мужики! — крикнул Рамиль. — Ура!
Мы соприкоснулись стаканчиками. Сделав глоток, Рамиль занялся шашлыком, и ноздри защекотал одуряющий запах жареного мяса. Я смотрел на парней и радовался вместе с ними, это ведь их первый взрослый выход на природу. Шашлык настоящий! Мясо! Вкусная еда! Костер! И только начинается лето, впереди столько интересного!
Я для Наташки отложил бутерброд с красной икрой, пару колечек огурца и половинку помидора. Рамиль наконец снял шашлык с огня. Он немного подгорел, но это не беда. Каждому, с учетом Наташки, получилось по три средних куска. Только мы приступили к трапезе, как донесся ее голос:
— Стоять-бояться! Все не сожрите!
Наташка подбежала и уселась рядом со мной, высыпала на скатерть-покрывало конфеты. Девочка есть девочка. Восторгаясь на разные лады, она отведала икры, шашлыка, вот только чувствовалась в ее голосе усталость, что ли.
Отобедав и одновременно отужинав, мы поиграли в дурака, потом парни устроили жабьи бега: выкопали траншеи, выложили камнями дорожки, наловили лягушек и пустили их по дорожкам, тыкая в зад хворостиной. Раз за разом выигрывала зеленая лягушка Ильи, которую он назвал Карлом. Хохот стоял такой, что сойки разорались. Только Наташке было невесело, и вкусное мясо она ела без аппетита.
— Что случилось? — спросил я, пока остальные не слышали.
Ее перекосило, но она ответила:
— Меня Арина с днем рождения поздравила, прикинь?
Я не понял, о чем она, и переспросил: