— Есть еще кое-кто, кого мы не учли, — продолжила бабушка. — Оля. Как это все отразилось и отразится на ней?
— Вам надо помириться, — предложил я, — и все.
— Все то оно все, но я отношений не рвала. — Сказала бабушка, выпуская кольцо дыма. — Это ее единоличное решение.
— Решение — это вообще не про мать, — возразил я. — Под чье влияние она попадает, решения того и транслирует.
— Но все-таки она — человек. Мать, которая вас любит. Как умеет, да, но я точно знаю, что это так. И козла этого, — она по-мужски сплюнула, — любит. И вообще, Павлик, откуда ты таких слов нахватался? Разговариваешь, как учебник.
— Учебники не разговаривают, — отмахнулся я. — Мы ее поддержим, когда отец уйдет, а со временем она поймет, что это для ее же блага.
Бабушка покачала головой и с сожалением проговорила:
— Может и не понять. Ты совсем не знаешь женщин.
Я зевнул, потянулся и сказал, вставая:
— Фронт работ обозначен. Утро вечера мудренее, потому я — спать, чего и всем советую.
Наташка тоже зевнула, прикрыв рот. И бабушке передалось.
— Мне нужен будильник, вставать-то завтра в шесть, подготовительные по русскому в девять, — добавил я.
— Я бы не ехала, — сказала Наташка, отнесла в раковину посуду и принялась ее мыть. — На фига оно тебе?
— Попрошу Борьку тайком вынести наши вещи.
— Кстати о вещах! — сказала бабушка так громко, что Наташка чуть чашку не выронила. — Идемте в дом, я закрою кухню, а потом, Павлик, у меня для тебя кое-что есть.
Этим «чем-то» оказалась джинсовая жилетка с множеством заклепок и две белые советские рубашки. Видимо, они принадлежали тому же мальчику, который вырос. Я придирчиво осмотрел жилетку и обнаружил на спине свежие заплатки с потрепанными краями, но выглядело, словно так и задумывалось.
— Всяко лучше твоего безобразия, — прокомментировала бабушка, придирчиво меня оглядывая. — Еще бы штаны тебе нормальные. Но пока и так сойдет.
Она взяла со стула маленькую черно-белую олимпийку «Адидас», взяла за плечи.
— Вот еще. Как думаешь, Бореньке подойдет? Его я только младенцем видела. Приехала как-то в школу на первое сентября, на вас посмотреть, и не узнала никого.
— В самый раз будет. Спасибо огромное, бабушка! — улыбнулся я. — Обещаю отработать в огороде и со скотиной помочь.
— Ой, да брось! Мне пьянчуги за самогон и еду пашут. Идем и правда спать. Будильник не дам, у меня подъем в пять, но я тебя разбужу.
Вырубился я мгновенно и долго не мог продрать глаза, когда бабушка пыталась меня растолкать. Вот же блин, два дня растянулись в целую вечность!
Приняв душ, позавтракав и надев новый жилет, я поехал в школу. Полчаса пытки одним набитым автобусом, полчаса ожидания, и снова пытка автобусом. И ведь когда-то это казалось нам нормальным! И давка, и вонь, и то, что транспорт может тупо не приехать или опоздать на десять минут. Вот уж во истину к хорошему привыкаешь быстро, и оно воспринимается как должное!
В прошлой жизни, когда лень было садиться за руль, я ездил только на такси, а тут… Чей-то локоть протыкает поясницу. Дипломат студента давит на бедро. Зажали так, что не вздохнуть, и я заваливаюсь на старуху, которая меня все время отпихивает, толкая в живот и бормоча проклятья. В общем, грешники в аду.
Впереди кто-то кому-то отдавил ногу — бабки раскудахтались, на кого-то ополчились.
Зато какой кайф вывалиться на волю! Я расправил перекошенную одежду, проверил, цела ли сумка, где за обложкой дневника лежали честно заработанные пять долларов.
Перекинув сумку через плечо, побежал в класс, поглядывая по сторонам. Младшая школа ушла на каникулы, и народу было поменьше, чем во время учебного года, но все равно текли в школу ученики, пусть и не таким мощным потоком, и по нарядной одежде и цветам можно было сказать, у кого сегодня экзамен.
Наших видно не было, а Илья приходил в школу с другого конца поселка. Он, наверное, изнемог в ожидании новостей!
В коридоре я нос к носу столкнулся с Ликой Лялиной, она окаменела ну точно, как мать, я сказал:
— Привет, сестренка, как дела?
Сглотнув, она попятилась в коридор, но я в два шага настиг ее и схватил за руку.
— Не бойся, я хороший. Скажи, отец к вам не переехал еще?
Она помотала головой. Я продолжил:
— Очень хочу, чтобы он к вам переехал. Правда. Поможешь мне с этим?
— Отвали, — только и сказала она, вырывая руку.