Но главное, армия прочно держала сторону президента. Два года назад он отозвал и из Штатов, всех обучавшихся там в военных училищах. Это, конечно, не было палочкой-выручалочкой --немало было людей разнообразных чинов, что курс обучения в Штатах прошли давненько (правда, далеко не все из них стали после этого янкесофилами - но и таковые имелись, в том числе и наверняка завербованные). Вот только и проштатовски настроенные субъекты скромненько держались на заднем плане, не пытаясь ничего предпринять - прекрасно понимали, что первую скрипку давненько играют не они. За несколько лет президентских реформ лишь однажды случилась досадная мелкая заварушка - кавалерийский полк (именовавшийся так по традиции, а на деле - обычная мотострелковая часть с танковым батальоном) учинил бунт, забаррикадировался в казармах и начал было выдвигать всякие дурацкие требования - вроде добровольной отставки президента, высылки всех «руссо» и тому подобного. Мятежные казармы быстро оцепило немалое число парашютистов, «кавалеристы» какое- то время хорохорились, но сдались, когда чуть ли не над самыми крышами казарм стали летать реактивные истребители, моментально выбившие ударной волной все стекла. Судя по исполнению, это была несерьезная художественная самодеятельность. В общем и в целом армия прочно подпирала президенту спину.
Причины Мазур знал прекрасно и без инструктажа - точнее, догадывался, в чем там дело, по личному опыту. Если смотреть в корень, в Санта-Кроче сейчас происходило то, что в Европе началось добрых лет сто пятьдесят назад и закончилось в первые годы после Первой мировой, банкиры и промышленники тогда превратили в реликты старую земельную аристократию, лишив ее штурвалов, браздов и влияния.
Примерно то же самое имело место и здесь. Вовсю работали факторы, во времена молодости Мазура совершенно не принимавшиеся в расчет. Оба участника Большой Игры на Глобусе упирали в первую очередь на идеологию - разве что одна сторона побольше, другая, соответственно, поменьше, теперь правила бал чистейшей воды экономика. Несколько крупных здешних финансово-промышленных групп посчитали, что иметь дело с Россией гораздо выгоднее, чем с Эстадос Юнидос - и вели себя соответственно. С учетом здешней специфики - по точным данным, именно они организовали и серьезно вооружили два очередных фронта, всерьез взявшихся выбивать душу из тех, кто был нанят другими. Ничего личного, только бизнес. Мазура это нисколечко не удивило: он уже вплотную сталкивался с подобным лет двенадцать назад, во времена Белой Бригады и своей африканской одиссеи с алмазами.
Профан может спросить: при чем тут армия? Да вот при том... Здесь, как в арабских странах и в Африке, люди с большими звездами на погонах занимали серьезные позиции во многих выгодных бизнесах - так что и строительство Ирупанской ГЭС, и другие проекты им пришлись по вкусу, поскольку их, зная местную специфику, быстро приняли в игру.
В общем, обстановку Мазур отлично знал. И до сих пор не понимал одного: где его место в этом раскладе? «Торпедный аппарат» сказал кратко: «Узнаете на месте». Такое случалось далеко не впервые, так что Мазур и не подумал удивляться, ни тем более обижаться.
Отправив в организм небольшую дозу благородного напитка, он еще раз позвонил Лаврику. С тем же результатом: гостиничный телефон молчал, а мобильник откликнулся той же певучей фразой. Ну что же, не горит...
Наверняка Лаврику и предстоит ввести его в курс дела, как уже не раз случалось под другими широтами. Ох уж этот Лаврик, старый сподвижник по лихим хулиганствам...
По работе они последний раз пересеклись в четырнадцатом, в Крыму, и поработали неплохо - в отличие от многих других случаев страшно вежливо, что им редко выпадало. Никто в них ни разу не пальнул, и они никому даже уши не оттоптали.
А вот потом... В полном соответствии с новыми уставами Мазур, дожив до шестидесяти, пять лет каждый год писал заявление с просьбой оставить в рядах - а достигши шестидесяти пяти, был с некоторым почетом, но непреклонно отправлен в запас. И даже награжден на прощанье орденом «За военные заслуги». Среди боевиков орден этот котировался крайне невысоко из-за своего не особенно боевого статута - но не отказываться же? Пришлось взять...
А вот Лаврик после настигших и его шестидесяти пяти, полное впечатление, куда-то запропал. Мобильник молчал, а по домашнему телефону Ирина всякий раз отвечала, что муж в отъезде и вернется не скоро. Три-четыре раза в год он объявлялся у Мазура оросить душу спиртным и вспомнить старые времена - очень скуповато, они еще не достигли той стадии, где воспоминания становятся длинными и чуть ли не слезливыми. Разумеется, Лаврик с ясными глазами и просветленной улыбкой давно объяснил, что, скучая без дела, консультирует один из московских немаленьких ЧОПов, так что в Белокаменной главным образом и обитает.