- У вас есть багаж?
— Только это, - сказал Мазур, чуть приподняв черный кейс. - Я старый путешественник, к тому же меня предупредили, что всем необходимым обеспечат на месте.
Она понятливо кивнула:
- Да, ваши люди обо всем уже позаботились... Пойдемте в машину?
Она говорила по-русски довольно хорошо (хотя иногда и чуточку забавно складывала фразы) - но выдать себя за русскую в России вряд ли смогла бы.
- Вы долетели благожелательно? - спросила Исабель, когда они были уже у самого выхода.
- Вполне благожелательно, - кивнул Мазур и глазом не моргнув.
Ее каблучки целеустремленно цокали по ступенькам. Выглядела она энергичной, спортивной девочкой - но и весьма женственной. Мазур отметил, что висящая на левом плече сумочка из коричневой кожи чуточку великовата для обычной дамской крохотульки. Деловые девушки такие именно сумки и носят.
- Прошу сюда, сеньор адмирал. Вот наша машина.
Они подошли к неброскому серому «Мерседесу» вполне умеренных размеров - и водитель уже держал распахнутой заднюю дверцу. На взгляд Мазура, он был чересчур крепко сбит для обычного шофера -- под его легким пиджаком опытный глаз легко усматривал кобуру. Ну, ничего удивительного, учитывая ее многозначительную оговорку. Да и ничего странного нет в том, что оказание гостеприимства возложили на людей в невидимых миру погонах...
- Инструкции мне даны простые, - сказала Исабель, когда машина тронулась. - Отвезти вас в гостиницу и помочь устроиться. Дальнейшее зависит от ваших пожеланий. Быть может, вы хотите вперед гостиницы куда-нибудь заехать?
- Нет, что вы, - сказал Мазур, невольно отметив, что ее юбочка, когда она уселась, стала чисто символической. - Мне совершенно некуда ехать, я здесь чужой...
- Но вы ведь у нас бывали? - уверенно спросила она, глядя на фрачник.
- Один раз, - сказал Мазур. - И то двадцать один год назад... Исабель, вы работаете в министерстве иностранных дел?
- Нет, вы ошиблись, - безмятежно сказала она. - Сейчас неподходящие условия, и я одета несоответственно, но все равно, считайте, что я встала навытяжку и щелкнула каблуками. - она выпрямилась. - Исабель фон Рейнвальд, секондо-лейтенант военно-морского флота республики Санта-Кроче. - И добавила с ноткой грусти: - Только я не плаваю на корабле, хотя в детстве и мечтала. Я сижу на берегу. Отдел по связям с общественностью. Но мундир у меня есть.
Такие дела. Старший лейтенант по российским меркам. А вот дальше начинаются гадания. Девушка-офицер с хорошим знанием русского языка с равным успехом может оказаться и сотрудницей помянутого отдела, и украшать своей персоной флотскую контрразведку. Отношения меж двумя странами обширные, разносторонние и безоблачные, но все спецслужбы в мире продолжают рутинную работу при любой погоде. Одно непонятно: если она и в самом деле девочка из контрразведки, зачем засветилась касаемо звания и мундира? Могла назваться кем угодно, он все равно не сумел бы проверить...
- Разрешите чуточку дерзкое замечание, сеньор адмирал?
- Конечно, - сказал Мазур.
Исабель смотрела ему в глаза с легкой усмешкой:
- Вы можете разглядывать мои ноги совершенно открыто, а не украдкой, как вы это все время делаете. Я уже вполне большая и не смущаюсь. Кроме того, я младший офицер, а вы адмирал, вам по субординации положена известная бесцеремонность.
Чистейшей воды поклеп: он покосился на ее ножки только раз, когда садился в машину - очень уж на виду оказались. То ли девочка без комплексов и говорит то, что думает, то ли хозяева простерли гостеприимство до того, что собрались... А смысл? Скомпрометировать и завербовать? Чушь собачья, еще большим вздором будет, если они решат, что он разнежится настолько, что выболтает на ее плече какие-нибудь секреты. В прошлый раз их контрразведка, несомненно, составила на него некое досье - а подобные досье хранятся, когда фигурант жив, более того, намерен вновь посетить Санта-Кроче. Черт его знает, что там написано, но достаточно, чтобы они поняли: и с вербовкой не прокатит, и не выболтает он в объятиях ласковой девочки и крохотного секретика.
Он поступил просто: не стал вступать в дискуссию по вопросу о ножках и взглядах, решил переменить тему по принципу «поворот все вдруг». Спросил:
— Значит, вы немка?
- Я коронадо[2], - возразила она живо. - Уже мой дед и прадед были коронадо. Может быть, вы думаете... Напрасно. Мы не те немцы. Прапрадедушка с детьми, матерью и тетушкой приехал сюда года за три до франко-прусской войны и создания Германской империи. Я бывала пару раз в Германии, но в душе не шевельнулось совершенно ничего вроде ностальгии по исторической родине. Видимо, еще и потому, что язык очень значительно изменился за полтора столетия. Мне было трудно понимать немцев, а они не легко понимали мой немецкий времен канцлера Бисмарка. Что вы улыбаетесь?