-Иван Никифорович, позвольте представиться еще раз - сказала Аня, улыбнувшись - Ольховская Анна Петровна. Вернее, в Киеве тогда под этой фамилией была. Не узнал меня товарищ Кавалеридзе - девять лет прошло. Выросли мы все, постарели...
У ректора взгляд затравленный - если ты тогда могла, Первого Секретаря к стенке, то в каком же чине ты сейчас? И с той же улыбкой, меня в порошок, даже не заметив. Ну а я думаю, что хотя товарищ ректор как боевая единица близок к нолю, но с отчаяния, что карьере, а то и самой жизни конец, вполне может решиться из чего-то шмальнуть - в этой реальности, пистолетики у ответственных товарищей (тем более на бандеровской Западеншине), обычное дело. Так что паранойя не помешает - Аня напротив ректорского стола садится, а я у Ивана Никифоровича сбоку стою, и хорошо вижу, что он попытается из ящика или из кармана достать, если ствол, то сразу ректора обезвреживаю, составишь тогда компанию Линнику. Ну а если будешь вести себя хорошо...
-Иван Никифорович, вы знали о существовании контрреволюционной антисоветской организации, которую возглавлял ваш подчиненный? - спрашивает Аня, ректор лишь мотает головой - тогда второй вопрос - знали ли вы о его антисоветских убеждениях и разговорах, которые он вел, в вашем присутствии?
-Подобные разговоры вели все! - восклицает Куколь - мы все-таки очаг образования и культуры!
-Не поняла? - удивляется Аня - вы хотите сказать, что антисоветчина, это неотъемлемая черта советского интеллегента?
-Нет, я хотел лишь сказать... Что наш, Львовский университет основан на полтора века раньше Ленинградского. Являясь старейшим вузом на территории СССР. Что обязывает...
-Быть еще более верным идее коммунизма - подхватывает Аня - а не играть во фронду. Настолько, что уже до убийств дошло! И мне, как женщине, особенно противно, что этот ваш Линник с девушками делал, пользуясь своим положением, как петух в курятнике. Так что не безобидные разговоры, а прямая уголовщина, причем с политическим оттенком. И отвечать вам за это придется - как допустили? Вашу судьбу после решат - ну а пока, дадите сейчас подробные письменные показания, что вы знали, видели и слышали по этому делу. Разговоры сомнительные вели - имена, фамилии этих "всех", и обстоятельства, где, когда, кто еще присутствовал? Товарищ майор (это ко мне), удостоверение покажите, чтобы гражданин Куколь в наших полномочиях не сомневался.
Я показываю "корочки" - не "инквизиторские", а МГБ. Раз Аня меня этим чином назвала (майор госбезопасности соответствует армейскому полкану - в этой реальности довоенную иерархию в Органах не отменили). Затем мы молча сидим и смотрим, как Иван Никифорович пишет. Сдавая "кровавой гебне" всех своих приятелей и коллег, чьи откровения слышал. Со стен осуждающе смотрят классики марксизма.
-О, да вы тут целую "Войну и мир" написали, Иван Никифорович? Что ж, пока продолжайте исполнять свои обязанности, о дальнейшей судьбе вас известят. Как вы понимаете, ваш пост, это должность номенклатурная, тут к кандидату высокие требования должны предъявляться. Надеюсь вы поняли, что никаких эксцессов во вверенном вам заведении случиться не должно? Очень не хотелось бы сюда ОМОН вводить - мебель переломают, убыток казне. Пока же, не смеем вас задерживать - у вас свои дела, у нас свои.
И когда мы вышли, Аня шепотом спросила у меня:
-Валя, я не слишком на "товарища брекс" была похожа? По-казенному говорить проще - но не хочу, чтобы люди привыкали. И боюсь, а вдруг сама не замечу, как такой стану?
В коридорах был народ, перерыв между занятиями. Не люблю такого - в лесу и то спокойнее, встречного незнакомца берешь на прицел или уклоняешься от обнаружения, ну а в толпе куда легче выстрелить в упор или ударить ножом прежде, чем кто-то успеет среагировать (правда, и уйти исполнителю сложно, если только он не камикадзе). Мазур шел впереди, за ним я и Кот прикрывали Аню с боков, замыкали группу Репей, Дед и с ними Мария. Перед нами расступались, но взгляды были недобрые. И когда мы уже спустились в холл, кто-то крикнул вслед:
- Стипендии наши отняли, и довольны? Чего лица прячете, боитесь в глаза взглянуть? Или такие уродины?
Аня остановилась. Откинула вуаль с лица, оглядела толпу. И крикнула:
-Вы ведь все знали! Я сама в университете училась, в Ленинградском, и знаю, что такое скрыть невозможно! И про кружок Линника, чему там по-настоящему учат. И красные гвоздики к памятнику носили - не одни ведь кружковцы? Но чем открыто сказать, вот с этим мы не согласны, и вот почему - хотели все тишком да тайком? И доигрались - сначала Голубева убили, затем Якубсона, ваши же кружковские, или вам не сказали, что Горьковский, кто Мишу Якубсона убивал, в ваш кружок ходил? Что-то вам непонятно, с чем несогласны - так спрашивайте, Партия выслушает и ответит. Себя подпольщиками вообразили - так мы-то не фашисты? Теперь вот в милиции сказали, еще один ваш студент пропал, Ваня Кармалюк - и что характерно, тоже кружковец. И как по-вашему, Советская Власть должна на такое смотреть?
-А стипендии? - раздался голос - за что нас без денег?
-А раньше вы где были? - спросила Аня - неужели закона не знали? Но тоже думали втихую, что не разберется никто, лишку и получим? Вот и возвращайте теперь - могу посоветовать, кто нуждается, хотя бы временно не русскоязычный поток перейти. Поскольку украинский - это лишь местным учителям, врачам нужен, а как вы с ним даже в Киеве, где на мове почти и не говорят, ну а если еще в Москве, или Саратове с Ростовом? Вы дипломы хотите получать, с которыми после можно работать по всему СССР, или на одной лишь Галичине? Я это за вас решать не буду - вам выбирать. И поймите, что Советская Власть, это ваша - а коль вы с ней как с чужой, то и она с вами по-чужому. А если вы к ней, как к своей, она вас всегда выслушает и поймет. Как я вас слушаю и с вами говорю.
-А нас под арест, как Якубсона?
-А как ваши кружковцы поступали с теми, кто не согласен? - зло усмехнулась Аня - а если бы они сами властью стали, что тогда? При том что наша, Советская Власть, свою критику позволяет, и даже одобряет. Но - открытую, а не подметные листки по ночам. И обоснованную, а не "вы фашисты, если по-моему не хотите", как гражданин Линник сказал. У кого есть что по делу - выслушаем, и если полезное, реализуем.
А я стою, и прикидываю - если Аню станут убивать, то успею "стечкин" выхватить, и очередь по толпе, веером. И Мазур, Кот, Репей, Дед - ребята бывалые, вбито в них напрочь, делай как командир, рефлексировать будем после, если живы останемся. Положим человек с полсотни, остальные разбегутся - а мне после, точно трибунал! И плевать, я ж обещал, что с Аней ничего не случится, а за прочее отвечу. Ну а Марии лишь позади нас держаться - хотя и у нее пистолетик в сумочке есть, сама мне показывала раньше. Но расступились - все ж не бандеровцы, не враги, а наши, советские студенты. Дали нам дорогу до дверей, и к машинам.
Ане что, страшно не бывает совсем? Вот уж кого "железной леди" называть, а не какую-то англичанку! Хотя если Анна Петровна свет Лазарева успела и "штирлицем" побывать, и партизанкой-снайпером, на фашистские зверства на оккупированной территории насмотрелась - что перед ней какая-то Маргарет Тэчер, которая сейчас пока что химиком работает, но уже подумывает об адвокатской, а затем и политической карьере. Ну а дальше, если Пономаренко и впрямь после Сталина будет Вождем - даже страшно представить, куда Аня взлетит! Хотя, из женщин у нас на высоких постах, я одну Фурцеву вспомнить могу? И если Аня (не дай бог) не ошибется по-крупному, не проиграет - ведь сейчас по сути, ва-банк она шла, да я и сейчас не уверен до конца, какую окончательную оценку товарищ Сталин даст всему спектаклю, вполне возможно, что будет как мне, за китайскую эпопею.
А Мария, когда мы наедине остались, тихо спросила:
-Валя, а ты и в самом деле готов был там всех поубивать?
Смешной вопрос - ну не толстовец я совершенно! У Ефремова в "Часе быка" у меня эпизод, где высокомудрые земляне дают себя убить толпе мрази, вызывал ну просто отторжение. При нападении, ликвидируй угрозу - а разбираться будем уже потом.
-А я бы не могла - сказала Мария - думала бы, вот не все же там такие, как Линник, кто-то по дури и за компанию, кто-то просто случайно оказался. И как тогда после с этим жить? Наверное, не гожусь я в "смоленцевки", чтоб бороться за благо СССР, как нас учат. Или я просто, слабовольная трусиха?