здоровенные навесные замки с дырками для больших ключей.
– Рай хочешь посмотреть?– Спросила Лена- провидица без выражения.
– Что, можно, да?– Ваня остановился.– Вот за этим окном рай? Ух, ты! Открой, конечно. Может я в окно залезу и там останусь, а?
–Да что там делать?– Ведьма засмеялась.– Скукотища. Целую вечность лежать под баобабами, плутать в кущах и нектаром пузо набивать? Там даже мух нет. Ангелы вместо них носятся над головами. Ни дня, ни ночи. Сплошной один день 15 июля. Вроде как в этот день Бог- отец Саваоф родился. Ветра, дождей, жары и холода не бывает. Из животных только змей искуситель. Да и птицы – одни соловьи плюс павлины. И ничего не происходит вообще. Вот есть там просто тишь да гладь, да божья благодать. И ни черта больше. Даже танплощадки нет и кино не крутят. Она достала из волос ключ и открыла замок. Минут двадцать стоял Иван перед стеклянным, перекрытым толстой решеткой окном. Рай смотрелся как радуга. Все цвета полыхали мягким акварельным светом. Выделялись зелёный и голубой. Пели соловьи, гуляли, не распуская хвостов, жар птицы- павлины. Было много бабочек и пчёл, высасывающих нектар из вечноцветущих роз и лилий. Райское население , как и угадала гадалка, валялось под райскими яблонями, баобабами или таилось в кущах, лежа на спинах и любуясь радужной жизнью. Неожиданно в окне прямо перед решеткой появилось розовощёкое лицо праведника. Он минуту лупал глазами, после чего отшатнулся, накопил во рту граммов сто слюны и с радостью плюнул точно Ивану в лицо. Не будь стекла – долго бы оттирал Ваня слюни райские. После выполненного упражнения праведник подхватил снизу белый свой тонкий балахон и ускакал в кущи.
– Ни хрена себе!– зарегистрировал факт Иван.– Это же безгрешная душа. Любимец Всевышнего и пример для подражания живым и мёртвым. Как его с такими закидонами в рай пустили?
– А ты думаешь, что если в рай берут праведников, то они и есть лучшие из бывших людей? – Засмеялась Хелен – Ленка из Шотландии.– Вот его приняли сюда, потому как грехов нет. И всё. А он просто сволочь, идиот и скотина. И жил плотской жизнью как гад, и теперь кайфовать в раю будет всю вечность как последняя сволочь. Для Всевышнего главное – есть грехи – нет грехов. А то, что по натуре ты падаль последняя – Господу не интересно. У него без таких придурков дел полно. Людям живым надо успевать испытания раздавать ежедневно и козни всякие на путь подкладывать, чтобы, мать твою, они имели смысл и причину очиститься от скверны и соблазнов греховных.
Она закрыла на засов ставни, крутнула ключ в замке.
– Ну, а теперь настройся и не теряй сознание.– Мягко подтолкнула она Ивана вперёд.– Вон за тем окном твоё будущее. Что ж тебе показать? Сейчас шестьдесят четвёртый. А я тебе тебя покажу в девяносто втором. И Зарайск ваш. Да и весь мир покажу, ладно! Только прошу ещё раз: в обморок не падать, валидол не пить и не материться. Хотя я и сама люблю ядрёное слово метнуть в кого- нибудь. То, что ты увидишь и есть светлое будущее всего человечества, к которому вы все ломитесь, ноги в кровь сбиваете.
Она открыла окно и Ивана охватили сразу несколько нехороших чувств: страх, ужас, оцепенение и ощущение присутствия в глазах и голове тяжкого беспросветного кошмарного сна.
Глава восемнадцатая
Да того момента, когда Иван окаменел, глядя в окно на Зарайск образца 1992 года, когда ставни железные только захрипели ржавыми петлями, но не распахнулись – он не то, чтобы представлял, а просто нутром чувствовал ту красоту и совершенство всего, которое готовил для людей далёкий девяносто второй. Пока не открылось окно Ваня уже слышал трепет на весёлом ветру красных флагов с серпом и молотом на каждой крыше, на всех столбах. Он чувствовал праздничный запах жизни через тяжелые чугунные отвороты ставень. Видел Иван счастливых людей, боявшихся в финале жизни провалиться из чудесного коммунизма в заповедный рай, потому, что не могло быть между ними сравнения. Рай- это просто уютное место вечного хранения посмертной души своей, а коммунизм – неописуемое чудо цветущей жизни плотской и духовной. Да. Не имелось смысла сравнивать. Такие быстрые мысли пролетали сквозь голову его пока ставни ещё не распахнулись. Но это было всего мгновение. Ну, может, два. А потом чугунные затворы очень шустро распахнулись. За ними ни стекла не было, ни решетки и через голову невысокой прорицательницы Хелен Ваня увидел то, что вынудило его глупо отвесить челюсть и выкатить глаза, в которых застряли ледяной ужас и неверие зрению.
– Это что?– Вскрикнул он и вцепился руками в подоконник.– Флаги где коммунистические? Вон там обком партии был. Ленин стоял бронзовый пятиметровый с кепкой в руке. Вокзал другой. В Зарайске он был с вензелями и колоннами. На крыше буквы красные с меня ростом – «народ и партия едины» А этот – длинная каменная колбаса со стеклом вместо стен и маленькими буковками под крышей. Даже прочитать не могу. Не вижу.