Глава двадцатая.
Шел Ваня с утра поранее во дворец коммунистических торжеств. На встречу с любопытной комиссией из Москвы. Шел через неузнаваемый обновлённый Зарайск, который ещё три месяца назад в это время наэлектризован был движением населения в разные стороны. Нёсся народ на работу свою бегом и пешком. Ускорялись все, чтобы хоть на минуту раньше начала трудового времени влететь в проходную или в холл, где сидели вахтёры с часами. После восьми или девяти ноль- ноль ты уже выпадал из порядка инструкции и попадал в блокнот вахтёра. Три опоздания в месяц – и у тебя улетали премиальные. Злое было время ещё три месяца назад. Негуманное.
Сегодня Иван пересекал город одиноко. Никто не работал и дома с утра все занимались перемещением в домах вещей. Набрали вроде строго по потребности. Но то – ли никто потребностям своим границ не видел, то – ли ещё от социализма рефлекс не угас: «надо брать в запас. Вдруг что – нибудь перестанут продавать» Было уже так. То хлеб с перерывами пекут, то рубашки в клетку куда- то пропадают. Не говоря уже о том, на что надо было записываться в очередь и год ждать. Этого добра при коммунизме, внезапно ворвавшимся в жизнь провинциальную, было столько, что инстинкт хомяка срабатывал у всех. Брали за щеку лишнее, обычно по три штуки. На всякий случай.
Из окна большого дома бывшего главного бухгалтера бывшего завода химического волокна Зацепина вываливался диван. Кожаный. В деревянном лакированном обрамлении. Гриша Лаптев с Олежкой Мухобойским накупили таких в Австрии семьдесят тысяч штук и доставили двумя железнодорожными эшелонами. В Зарайске было тридцать пять тысяч домов. На каждый дом приходилось по два дивана. А главбуха, видно, заколдовала жена и он прихватил три. Кому не досталось – выяснить было невозможно. Никто точно не мог сказать – что у него есть и в каком количестве.
Так вот… Этот третий диван не вписался в помещение на втором этаже и его выдавил вместе с рамой оконной шкаф бельевой, польский, трёхстворчатый, с зеркалом на всю его высоту. Жена бухгалтера бегала под окном и нечеловеческим голосом умоляла бухгалтера силой воли и недоразвитой мускулатуры втянуть диван хотя бы до половины. А там и она доберётся через завалы вещей ему на помощь. Собрался народ с советами. Соседи. Уже через похожую процедуру прошедшие.
– Надо подпереть его снизу вон тем памятником Ленину.– Подкидывали они одну мысль по очереди – Он как раз три метра. Ровно под диван войдёт. И пусть пока так стоит. А когда в комнате ходить будет где – то эти же соседи придут и диван затащат. Памятник гипсовый, внутри пустой. Четверо мужиков его легко донесут и подставят. Но пока решали – кто будут эти четверо, которые приволокут статую, диван победил бухгалтера Зацепина и вместе с ним рухнул в траву. В декоративный газон. Все остались целы. Диван – потому, что сделали его капиталисты для себя. А бухгалтер свалился на самое мягкое место дивана.
– Вы, бляха, не должны жадничать при коммунизме.– Строго сказал Иван.-Много чего ещё будет привезено. И всё бесплатно. Вам что – каждому ещё по одному – два дома построить? Куда хапаете- то?
– А все ведь теперь равны!– Крикнул отдыхающий главбух.– Значит у всех всего должно быть одинаково столько.
– Ни фига! – Возмутился один сосед.– Мы – то по два взяли. А вы – сразу три. Уже неравенство.
А я лыжи не брал.– Огрызнулся бухгалтер.– Нам положено две пары. Мы не катаемся. А вы все взяли. Ну, я для уравнения количества вещей забрал диван.
Тьфу!– Психанул Ваня.– Это у буржуев главное – жадность. А коммунист обязан скромно отовариваться.
– А мы вроде как нескромно живём? – Закричала дама из толпы.– У нас, к примеру, катера нет, чтобы прогуливаться по Тоболу. Машину взяли не «фольксваген», а «москвич». Посудомоечную машину не взяли. Не влезла в хату. Хотя могли покумекать да затолкать всё же! Это скромность или не она?
Махнул Иван рукой и покинул двор.
– Повезут продавать в Челябинск. Точно. И деньги начнут копить. Уже поймали десятерых наши коммунистические стражи справедливости. Мотоциклы толкали на базаре, да телевизоры. И говорят, что деньги им не нужны, но пусть лежат. Вдруг на Черное море захочется летом рвануть. А там социализм и оплата наличными
Комиссия ждала одного Ивана. Все компаньоны уже сидели в ресторане Дворца и накачивали москвичей «Белой лошадью». Чтобы ждать Ваньку было не скучно.
О!!!– Встретили его бурными аплодисментами все.– Инициатор прогресса! Эволюционер с большой буквы!
Народ выскочил из – за длинного стола, роняя на пол рюмки, кружочки ананасов, и стал бросать Ивана вверх, восклицая «ура!»