Эмма протянула ей руку. Сцилла Альбертовна взяла эту хрупкую, почти детскую ручку и вонзила в неё, чуть ниже запястья, свои зубищи. Эмма не почувствовала боли, она только почувствовала что её сейчас стошнит и прикрыла рот другой рукой. Невероятная женщина не зверствовала — она сцедила всего две капли крови в серебряное блюдечко и вернула Эмме руку.
Далее в руках Сциллы Альбертовны появилась банка, заросшая внутри сине-зеленой плесенью, в которой что-то булькало. Она открыла банку и сделала глоток. После чего закрыла два глаза, оставив открытым только третий, по центру. Не открывая рот, она издала стон и в экстазе откинула голову. Потом плюнула в серебряное блюдечко, и, с хрипом выдыхая, утопила в этом блюдечке спичку.
— Дорога, — заговорила Сцилла Альбертовна. — Дорога твоя недалека… Не к свету идёшь, в сумрак идешь… Боль вижу. Пойдешь туда — счастья не найдешь. Не пойдешь — всю душу твою измотает, изорвет, как флаг на пиратской шхуне… Но, скажу: ждут тебя там. Ждут… — Сцилла Альбертовна выдержала необходимую паузу. — Пойдешь?
— Да. Пойду.
Сцилла Альбертовна, удовлетворённо кивнув, взяла граненый шкалик с чьей-то кровью и вылила её себе на левую ладонь, после чего хлопнула ей по груди Эммы, оставив на её коже пахнущий железом отпечаток.
— Это печать. С ней дойдешь. С ней и вернёшься, — сказала Сцилла Альбертовна, выловив из блюдечка спичку, которая будучи мокрой, тем не менее, загорелась ярко без каких-либо манипуляций. — Смотри на спичку! Смотри! Не моргай!
Эмма смотрела на спичку, которая всё не сгорала, хотя и должна была уже давным-давно сгореть, и очень старалась не моргать. От напряжения у неё заболели глаза и потекли слёзы.
— Смотри!
Голос Сциллы Альбертовны начал уходить куда-то в вату, и уже был еле слышен.
— Смотри!
Эмма не видела ничего, кроме маленького дергающегося пламени.
Внезапно вместо спички возникла рыжая с белым пятном морда лошади. Кто-то толкнул Эмму в спину:
— Ёрш твою медь, барышня, уйдите с дороги!
Глава 11
— Уйдите с дороги!
Сцилла Альбертовна исчезла, а вместе с ней, собственно, исчезло и всё остальное.
Эмма стояла на незнакомой шумной улице, похожей на иллюстрацию к какому-нибудь историческому роману…
— Получилось… Получилось, — Эмма бормотала, ещё не совсем понимая, что произошло.
Проколыхавшая мимо повозка обдала Эмму грязью. Она прижалась ближе к стене дома, что было тоже не лучшим решением — сверху, за малым не на голову, кто-то вылил грязную воду на дорогу. Из дома вышел, пыхтя перегаром, мужик и тут же отвратно ей улыбнулся, демонстрируя редкие кривые зубы.
— Маде…муазель?
Эмма напряжённо прижалась к стене, соображая как ей реагировать на мужика. Тот подкатил ближе и начал ползать глазами по её груди, остановился там и вдруг замер с открытым ртом.
Алкогольные пары не смогли затмить чувства самосохранения — мужик ретировался, испуганно матерясь.
А вокруг кипела жизнь: дамы в чепцах и передничках, в платьях красивых и не очень, мужчины при шпагах и шляпах, кто-то в одежде попроще, кто-то в совсем непотребном рванье; одни — куда-то спешащие, другие — праздно шатающиеся; важные матроны, лоточники, семейные пары…
Вдоль стеночки на Эмму медленно шла старушка.
Старушка остановилась буквально в шаге от неё, разглядывая эту странно одетую девушку. На Эмме была футболка с достаточно большим вырезом, который открывал не только грудь в рамках дозволенного, но и красующийся там с недавних пор кровавый отпечаток руки. Нет, в отличие от мужика старушка не убежала, но явно сделала какие-то то выводы.
— Ты оттудава? — спросила старушка.
— Откудава? Извините, я не знаю, о чем вы говорите, — Эмма старалась быть вежливой.
— Оттудава, — подтвердила свои догадки старушка. — Я же вижу! Заплутала? Куда путь держишь?
— Мне надо принца найти, — ответила Эмма, понимая, что при любом ответе на вопросы, она вряд ли будет выглядеть более ненормальной, чем не отвечая на эти вопросы.
— Принц во дворце живёт. Это далековато, но ничего, доскачешь. Я тебе помогу, внучка своего дам, провожатым. Фердина-а-анд!
Из-за угла, вытирая рукавом сопли, появился Фердинанд: пацан лет семи, с россыпью веснушек, над которыми моргали большие зелёные глаза.
— Проводи барышню до дворца, — попросила старушка, ласково гладя внучка по голове.
Внучок деловито посмотрел на неё, никак не реагируя.
— Четвертак дам, — пообещала старушка, вытирая нос Фердинанду.