Выбрать главу

— Тебе интересно?

— На ответе не настаиваю.

— Можешь и не верить... В Москве я казалась ненужной. Не могла к чему-то серьезно приткнуться.

— В смысле — ничто не увлекало?

— Действительно, не увлекало. Получала самую пустяковую работу. Любая десятиклассница могла бы справиться. Таких молодых специалистов, как я, в Москве хоть пруд пруди. Других это устраивало, а меня — нет.

— А тут — увлекло?— я не удержался от иронии.

— Представь — увлекло.

— Желаю тебе счастья на этом пути,— сказал я торжественно, снова наливая вино.

Она молча приняла стакан и, прежде чем выпить, посмотрела сквозь вино на солнце. Красный отблеск лег ей на лоб.

— Ты дружно жил с братом? — спросила Катя, выпив вино и поставив стакан на землю.

— Вся семья наша дружная.

Катя помолчала, разглядывая что-то возле себя на земле.

— Почему он оставил Надежду Степановну?

— Борька? Не оставлял он тети Нади.

— Как же назвать такие отношения? За три года не мог выбраться домой... При желании самолетом легко обернуться за сутки из Москвы и обратно.

С Катей мне не хотелось говорить о Борисе, хотя я понимал, что он поступает как-то неладно. Все мы в доме будто условились не упоминать имени брата. Какое же ей, в сущности, человеку постороннему, до этого дело? Удивительно любят некоторые вмешиваться в интимные чужие дела.

Я ничего не ответил Кате.

— Правды боишься? — уколола меня Катя.

— Чего ты болтаешь! — возмутился я.— Какой правды? К чему весь этот разговор?

— Хочу косточки помыть,— с вызовом сказала она.— Ведь так приятно покопаться в семейных делах Витязевых!

— Опоздала, Катя. Соседи по улице гораздо раньше перемыли косточки и прополоскали все белье. Даже они успели успокоиться.

— Мне все же хочется этим заняться.

— Знаешь, смени пластинку,— посоветовал я миролюбиво, хотя весь начинал клокотать.

— Да только ради такого разговора я и поехала с тобой,— сказала Катя.— А ты, наверное, о другом подумал? — усмехнулась она.

— Не ехидничай. Тоже мне...

— Ты так и не ответил, почему Борис уехал.

Вот привязалась! Мне хотелось скорее закончить обидный и неприятный разговор.

— Хорошо, выложу,— сказал я.— Борис и тетя Надя возились с обогащением каштайской руды. Ничего у них не получалось. Тебе это, должно быть, известно. Никаких радостей, только неприятности. Много раз собирались их опытный завод прикрыть. Постоянно урезали им деньги. Тогда-то и подвернулось предложение бросить тут всю эту волынку и продолжать изыскания в Москве. Борис сразу уцепился. Тетя Надя ехать почему-то отказалась. Вот и вся причина.

Катя слушала, навострив ушки.

— А теперь у вас с Борисом, какие отношения? В армию он тебе писал?

— Очень интересна ему моя армейская жизнь,— невольно вырвалось у меня признание.— Письма три получил. Он писал, что очень занят, просто завален работой, поэтому и домой, никак не выберется. Может и так. Верю Борису.

Катя взглянула на небо.

— Скоро он будет защищать кандидатскую диссертацию. Станет кандидатом наук.

Наверное, у меня был достаточно глупый вид, иначе, почему бы Катя, взглянув на меня сквозь очки, рассмеялась? Для меня это была сногсшибательная новость. Добился-таки своего! Ученым становится. Молодец Борька! Я всегда верил в брата и оказался прав. Не зря же он, выходит, так долго мучился в Москве. Теперь, конечно, вся вина с него снималась.

— Нет...— вслух сказал я.— Мог бы, конечно, сообщить. Тетя Надя знает?

— Понятия не имеет.

— Ленка?

— Тем более. Откуда?

— Ты могла сказать.

— Пока ей знать не надо.

— Почему же Борис скрывает?

— Может, есть для этого основания.

— Какие?

— Не знаю, не знаю,— отмахнулась Катя, явно что-то утаивая.— Думала, ты об этом знаешь. Ведь вы же были дружными братьями. Мог тебе написать.

— Тебе-то об этом, откуда известно?

— Известно,— уклонилась от прямого ответа Катя.— Я же москвичка, знакомых много.

— Почему ты решила рассказать об этом мне?

— Думала, что вы в переписке. И тебе кое-что известно.— Катя задумчиво посмотрела на меня.— А ведь вы очень похожи, очень,— добавила Катя.

— Ты знакома с Борисом?

— Немного.

— Встречались в Москве?

— Работали в одном институте. Но короткое время и в разных отделах.

Внезапное сомнение закралось у меня.

— Что ты знаешь о нем? Как он живет? Один? У него никого нет?

— Вот уж об этом не расспрашивай. Я ведь косточки промывать не люблю.

— Ладно... А чем же мы похожи? — Меня это чрезвычайно заинтересовало. Брата я считал для себя образцом.