Она опять коротко рассмеялась.
— Ну, это ты брось...— сказал я вызывающе, не желая ей уступать.— Я давно вышел из такого невинного возраста. И успел уже повидать кое-что.
— Правда? — как-то по-злому обрадовано удивилась она.— Что же ты успел увидеть?
— Армия — достаточно хорошая школа.
— Умение шагать в ногу? Ать-два, ать-два! — язвительно отсчитала она.— Хором песню затянуть? Постельку самому заправить?
Тоня не скрывала уже откровенной издевки. Ее цинизм раздражал. Она словно нарочно дразнила меня и добилась своего: я разозлился.
— Поздно,— сухо сказал я.— Утром первым машину веду.
— Понятно,— протяжно и довольно сказала Тоня и поднялась.— Мы обиделись, мы оскорблены... А чего я-то расхныкалась? — вдруг очень по-человечески закончила она.
Мы молча прошли несколько шагов до нашего дома, отчужденные, как мне показалось, непоправимо. Все же на крыльце, пропуская Тоню, я нашел силы буркнуть:
— Счастливо,— и прошел в свою комнату.
— Спокойной ночи, милый,— с язвительной лаской отозвалась Тоня. Утром мы встретились настороженно. Лишь слегка кивнули друг другу. Тоня мельком взглянула на меня и отвернулась.
Я вел машину, стараясь не думать о ней. Жалел даже, что пошел с ней в кино. А этот разговор на скамейке? Зачем мне ее полуисповедь-полупроповедь? Видела много плохого? Ей кажется, что мир устроен плохо? Какими глазами на все смотреть. Мне-то, какое дело до всех таких размышлений? Я считал мир достаточно подходящим. У меня к нему претензий не имелось. Если он кому-то кажется неважным, то сами они и повинны в этом, прежде всего сами.
Попенял на себя и за то, что с начала знакомства принял близко к сердцу непонятное отношение Тони к отцу. Сама, наверное, во всем виновата. Рассказывал же мне мой отец об ее образе жизни. Таким, внутренне опустошенным, наверное, ничем не поможешь.
На всех остановках я независимо уходил курить подальше от автобуса, подчеркивая, что не хочу быть рядом с ней. Больше всего теперь меня злило ее высокомерно-снисходительное ко мне отношение. Тоня не скрывала, что наблюдает за мной. С ее губ не сходила ироническая усмешка. Это злило меня еще сильнее, просто распаляло. И все же какая-то непонятная сила влекла к ней. Иногда, забывая обо всем, смотрел на ее смуглое лицо и любовался ею.
В городе на конечной остановке у автобусного вокзала, когда я стоял у двери, пропуская пассажиров, Тоня, выходившая последней, задержалась.
— До чего же вы, такие чистенькие, бываете противны... Словно по лицу хлестнула.
Она медленно спустилась по ступенькам автобуса и ушла, не оглядываясь.
Даже Голубев заметил что-то неладное между нами.
— Поссорились что ли? — спросил он удивленно.— Из-за чего? Или что позволил себе лишнего?
— Не болтай пустое,— сердито ответил я.
10
В тот вечер в гараже проходило производственное совещание водителей дальних линий. Продолжалось оно порядочно. К тому времени, когда мы расходились, над городом сгустились сумерки, улицы зашумели вечерней жизнью. До моей электрички оставалось еще много времени, и я, чтобы не торчать на вокзале, двинулся пешком.
Главная улица областного города — сплошная тополиная аллея. Фонари едва виднелись сквозь густые вершины. Скамейки почти все заняты парочками и компаниями. Слышались веселые голоса девушек и парней, где-то тихонько согласно бренчали гитара и мандолина, подлаживаясь к поющим голосам.
У самого выхода из аллеи женский голос неожиданно позвал меня.
На скамейке сидела Тоня. Одна.
— Домой? — спросила она.— Присядь... Или очень торопишься? Посиди хоть пять минут.
Тон самый обычный. Словно между нами ничего не произошло. Что-то заставило меня присесть.
— Продолжаешь злиться? — спросила Тоня.— Забудь вчерашний разговор. Сама не знаю, что со мной случилось. Распустила нервы, начала пороть всякую чепуху. У женщин это случается.
Сейчас мне показалось, что голос Тони звучит не очень уверенно и от нее слегка попахивает вином. Вспомнились слова Ленки о встрече с пьяной Тоней, да и рассказ отца о ее шумной и непутевой жизни до приезда Константина Григорьевича. Значит, все правда? Я внимательно посмотрел на нее. Мы встретились взглядами. Она молчала, словно ждала моих слов. Потом отвернулась.