— Мы друзья самые большие, и нашу дружбу никому не дадим поломать!
— Вот! — сияющими глазенками стрельнула Ксюша на мать. — Дру-зь-я!
— Ну, ладно, ладно, — с трудом подавляя подступавшие рыдания и болезненно улыбаясь, проговорила Наташа, — завтракать пойдемте. Ксюша, Матвейка, огурчиков свеженьких — живо!..
Отпустив Привезенцева, дети с шумом выбежали на улицу, а Наташа, поглядев им вслед, неуверенными шагами подошла к постели.
— Федя, — прошептала она, и, не владея собою, глухо зарыдала.
— Не надо, не надо, — растерянно пробормотал Привезенцев, обнимая ее вздрагивающие плечи.
— Ничего. Я так, — прошептала Наташа и мокрым, горячим лицом уткнулась в шею Привезенцева, — если бы всегда, всегда было вот так легко!..
— Будет, будет, милая, всегда будет так, — страстно проговорил Привезенцев. — Поверь только и ни о чем плохом не думай, выбрось все мысли тревожные, начнем жизнь сначала. Все, что было, с корнями вырвем.
— Я уже из прошлого все вырвала, — немного отстранясь и глядя прямо в глаза Привезенцева, сказала Наташа. — Теперь у меня только ты, один-разъединственный, на всю жизнь. Только ты! — И, помолчав, добавила: — Ты и дети.
— И у меня, у меня тоже… поверь этому, поверь навсегда, без всяких сомнений, — сказал Привезенцев дрожащим, почти умоляющим голосом.
— Верю, — выдохнула Наташа и сильным, молодым телом прижалась к Привезенцеву.
— А-а-а, товарищ начальник штаба, — еще издали, шагов за тридцать от Наташи и Привезенцева, протяжно прогудел Гвоздов, одергивая гимнастерку и поправляя сбившуюся на затылок артиллерийскую фуражку. — Рады, рады, всем колхозом рады приветствовать вас. Надолго ли к нам? — прищурясь, протянул он руку.
— Вроде, навсегда, — пристально разглядывая Гвоздова, ответил Привезенцев, — как примете. Не покажете от ворот поворот?
— Вас? — еще шире расплываясь в улыбке, воскликнул Гвоздов. — С превеликим удовольствием, с распростертыми, как это говорят, объятиями.
Наташа недовольно отвернулась, стараясь не встречаться взглядом с председателем, но радость была так сильна, что она забыла все плохое о Гвоздове.
— А Наталья Матвеевна наша враз расцвела, — подмигнул он Привезенцеву. — То, бывало, мрачнее тучи ходит, а теперь вон как щечки-то полыхают. Не обижайся, не обижайся, — заметив, как Наташа недовольно передернула плечами, проговорил он. — Мы же тут все свои, и я по-дружески, как это говорят, без подначки. Просто от души рад и от души поздравляю. Значит, в самом деле, Федор Петрович, у нас в деревне остаетесь? — помолчав, озабоченно спросил Гвоздов. — В город-то не хотите?
— Я житель чисто деревенский, — ответил Привезенцев, — куда же мне еще рваться. Город меня не привлекает.
— И совершенно справедливо, совершенно точно, — подхватил Гвоздов. — Что такое город: пылища, духотища, суматоха. Ни тебе простора, ни воздуха вольного. А у нас-то раздолье!..
Еще вчера узнав, что Привезенцев окончательно решил осесть в деревне, Гвоздов всю ночь думал об этом неожиданном событии. В прошлом году, хотя и редко встречался с ним, Гвоздов отметил, что Привезенцев деловит, не глуп и решителен. Такой человек в деревне, конечно, будет сразу замечен и, несомненно, влезет во все колхозные и сельские дела. Хорошо, если он еще отвлечется чем-то, ну, будет, к примеру, выпивать частенько или уйдет в свое домашнее хозяйство, а если сразу врежется в сельскую жизнь по-военному, то множество дел может натворить. К тому же и Наташа Круглова не из тех, что даст ему разгуляться. С ней одной-то держи да держи ухо настороже, а тут еще он… Нерадостные, тревожные думы терзали всю ночь Гвоздова. Но к утру само собой пришло спасительное решение.
«А что, — думал Гвоздов, — это же расчудесно. Пусть он будет председателем колхоза и расхлебывается со всеми делами этими распроклятыми, а я место Слепнева займу. Все одно не жилец он, да и в районе его не больно жалуют, а меня враз поддержат. Буду из колхоза в колхоз разъезжать и мозги председателям вправлять. Ни тебе беготни, ни тебе ответственности. Разлюбезная жизнь будет! Когда захотел, — домашними делами занялся, когда освободился — в сельсовет зашел, в колхозы заглянул. Вот и все».
Эти мечты так овладели Гвоздовым, что он не выдержал и прямо в открытую сказал Привезенцеву:
— Это очень замечательно, что вы в деревне оседаете, Федор Петрович. Отдохните малость и давайте-ка на мое место. Человек вы грамотный, опытный, целым полком руководили и колхозом так завернете, что ахнут все.
Наташа в недоумении смотрела на Гвоздова и никак не могла понять, всерьез говорит он или только для отвода глаз.