Выбрать главу

— Вот так-то, так, — кричал Бондарь, — бейте по бортам, по гусеницам.

Словно опомнясь от растерянности, пушки били все чаще и ожесточеннее. Застыли на месте еще два танка, и сразу же на батарею обрушился шквал вражеского огня. Бондаря сильно толкнуло в грудь, и, падая, он увидел, как от строя «тигров», отделились четыре машины и с фланга ринулись на батарею. Кто-то из артиллеристов отчаянно закричал и побежал назад.

— Стой! — вскакивая, что было сил, крикнул Бондарь. — Спокойно! Без паники!

Он подбежал к ближнему орудию и, встряхнув за плечо склонившегося за щитом усатого наводчика, показал на подползавших «тигров».

— Бей прямо!

Наводчик стремительно заработал механизмами, а Бондарь бросился ко второму орудию и приказал расчету бить по соседнему танку. Командиры третьего и четвертого орудий, видимо, сами догадались, куда бить, и взяли под обстрел два дальних «тигра».

В грохоте выстрелов и взрывов Бондарь не рассмотрел, как распластав на земле гусеницу, закрутился на месте самый ближний танк. Он заметил только второй, вспыхнувший дымным пламенем, «тигр», и упал, потеряв сознание.

Когда он опомнился, все тело полыхало нестерпимым жаром. Особенно больно жгло левое плечо и правую ногу. Открыв глаза, он увидел искаженное болью лицо склонившегося над ним Дробышева.

— Сейчас, товарищ майор, сейчас, я санитаров вызвал, — побелевшими губами шептал Дробышев.

«Зачем санитаров?..» — с удивлением подумал Бондарь, пытаясь привстать, но острая боль сковала все его тело.

— Командуйте батальоном, — то теряя, то вновь видя лицо Дробышева, шептал он. — Четвертая рота, кажется, вся раздавлена. Пятой и шестой старшины командуют… Вы… Вы только… офицер в батальоне остались.

* * *

Федотов видел, как ринувшаяся из совхоза «Комсомолец» лавина фашистских танков смяла нашу оборону и устремилась к совхозу «Октябрьский».

— Куда направлять штурмовиков, товарищ генерал? Где немцы, где наши? Все перепуталось, — возмущался Столбов.

Положение действительно создалось настолько сложное, что, даже хорошо видя весь район, где прорвались фашистские танки, невозможно было разобраться, что происходит. Перед головными фашистскими танками дрались наши отдельные орудия и группы стрелков. Отдельные орудия и группы стрелков оставались и внутри полосы вражеского прорыва, отчаянно сопротивляясь противнику, наседавшему на них со всех сторон.

— Бросай штурмовиков на тылы прорвавшихся танков. Не допусти ввода в прорыв новых сил противника, — сказал Федотов, убедясь, что ударом по самому району вражеского прорыва можно поразить и свои подразделения, — а я бросаю свою артиллерию на фланг прорыва.

— «Орел», «Орел», я, — «Чайка два», я — «Чайка два», — кивком головы ответив Федотову, заговорил по рации Столбов.

Прорвавшиеся в совхоз «Октябрьский» фашистские танки пока еще стремились к Прохоровке, не пытаясь распространиться в стороны флангов. Этим воспользовался Федотов и на фланг выбросил четыре противотанковых батареи. Грузовики с пушками на прицепе под огнем противника выскочили почти вплотную к фашистским танкам. От столь лихого и смелого броска у Федотова захватило дыхание.

— Молодцы! Молодцы артиллеристы! — проговорил он, глядя, как тут же развернувшиеся пушки почти в упор ударили по фашистским танкам.

В это же время от Прохоровки поднялась широкая полоса пыли и волной устремилась к совхозу «Октябрьский». Вскоре в бинокль Федотов увидел, что пыль вздыблена перешедшими в контратаку советскими танками. У совхоза «Октябрьский» разгорелись встречные танковые бои.

— А где же? Где штурмовики? — спросил Федотов Столбова и тут же смолк. С севера уже неслись, распластав крылья, большие группы «Илов».

Вытирая взмокшее лицо, Федотов облегченно вздохнул. Дальнейшее продвижение фашистских танков к Прохоровке было остановлено. Теперь нужно было только надежно прикрыться от противника, узким клином прорвавшегося из совхоза «Комсомолец» в совхоз «Октябрьский». На помощь развернувшимся противотанковым батареям Федотов бросил две роты противотанковых ружей и все станковые пулеметы, оставшиеся в полку Поветкина.

— Удержались, товарищ генерал, а? — проводив отбомбившихся штурмовиков, радостно воскликнул Столбов.

— Удержались, вроде, — в тон ему ответил Федотов.

— А времени-то, времени, всего двадцать минут второго, — взглянул на часы Столбов, — до темноты-то, ой-е-ей, что может случиться еще. Теперь нужно ждать удара с воздуха. Да вот они, кажется, уже идут, — встревоженно добавил Столбов, хватая шлемофон.